В пятницу я зашел в контору пароходной компании, чтобы договориться о дальнейшем хранении моего багажа, поскольку еще не решил, в какой части Лондона хотел бы снять квартиру. Там я обнаружил ответы от обоих этих людей, предлагавших мне связаться с ними, когда я прибуду в Англию.

Я так и сделал и договорился с преподобным Арчибальдом Вотейблом, ректором Элтона, встретиться в клубе «Атенеум» на Пэлл-Мэлл, но сначала — посетить книжный магазин и контору мистера Теодора Бимиша в районе Холборна.

Магазин я нашел с большим трудом. Он стоял в ряду высоких, узких кирпичных домов, составлявших восточную часть Крэб-Пэсседж, темной мощеной улочки близ Чансери-лейн. Похоже, она не была обозначена ни на одной карте, и ни один прохожий из тех, у кого я спрашивал, как пройти, не слышал о ней. В конце концов я наткнулся на магазин Бимиша случайно, после того как долго блуждал туда-сюда и уже чуть было не прошел мимо него по другой стороне, поскольку он был очень узкий и не имел никакой вывески, когда увидел сквозь окно книги, громоздившиеся от пола до потолка. Магазин, который я сначала принял за частный дом, располагался между табачной лавкой и высокими деревянными воротами, ведущими в извозчичий двор. И только когда я вернулся и подошел, чтобы изучить это строение поближе, я увидел на табличке у двери выцветшую надпись «Тео. Бимиш, букинист».

Хотя на широких улицах был солнечный зимний день, сюда, в проулок — и уж тем более в магазинчик — свет не проникал вовсе, и синее небо проглядывало над домами лишь кусочками, напоминавшими фрагменты мозаики.

Три каменные ступени вели к двери магазина, которая открывалась прямо в помещение первого этажа, тянувшееся куда-то вглубь. Там едва хватало пространства, чтобы передвигаться боком между полками и стеллажами, уставленными книгами — главным образом, томами биографий, истории и путешествий, многие из них были связаны с востоком. Я помешкал несколько секунд, пока глаза мои привыкали к полумраку — кроме света, сочившегося в высокое окно, другого освещения здесь не было, — но никто не появился, а потому в конце концов я поднялся по короткой крутой лестнице, которая привела меня в верхнее помещение, также полное книг, однако здесь жалюзи были полуприкрыты, и я не смог бы предпринять попытку исследовать их. К этой комнате примыкала каморка кабинета, в котором стояли огромный заваленный письменный стол и стеллажи с коробками и кипами бумаг.

Когда я вошел в магазин, дверной колокольчик ржаво забренчал, шаги мои эхом отозвались на голых деревянных половицах, то же самое было и когда я поднимался по лестнице, однако никто не вышел поздороваться со мной или спросить, что меня интересует; казалось, что о моем присутствии здесь вообще никто не знает, или же это никого не волнует.

Я прошелся вдоль полок, вынимая наугад тома, пока не наткнулся на книгу о той части Китая, по которой я путешествовал всего несколько лет назад по маршруту, пройденному Конрадом Вейном, и в которой нашел большую часть свидетельств его присутствия. Я с нетерпением открыл книгу, но когда начал переворачивать страницы, меня охватило странное тревожное чувство. Сначала это ощущалось так, будто за мной наблюдают, и впечатление было настолько сильным, что я дважды резко поднимал глаза от страницы, оглядывался через плечо, обводил взглядом комнату и, наконец, посмотрел в окно. Но здесь никого не было, я был совершенно один, и не слышалось никаких звуков, кроме шелеста перелистываемых мной страниц. Однако ощущение это не уходило, и теперь к нему примешивался укол тревоги, словно бы некое шестое чувство предупреждало меня об опасности. Но какая здесь могла таиться опасность? Ощущение того, что за мной следят, сделалось настойчивым, я не мог уже его игнорировать, но снова оглядевшись вокруг и даже пройдясь по комнате и посмотрев во все стороны, я никого не увидел.

В магазине было очень холодно, в спертом воздухе висел запах старых книг, но теперь я обонял что-то еще, очень слабый, особенный и странно сладкий аромат.