Внезапно из неё высунулась рука. Голая рука с надетыми на запястье часами!

— Ромка, — сдавленно выговорил Михаил. — Его рука… И часы его…

Рука была живая, она шарила в воздухе, как будто пытаясь что-то нащупать. Наконец она дотянулась до края шахты и вцепилась в него.

Затем поверхность мрака на самой своей вершине приняла форму головы. Мрак как будто стекал с неё. Внезапно голова эта сделала нырок вверх и из чёрной тины высвободилась голова Романа.

Глаза диггера были открыты, губы шевелились, взгляд лихорадочно блуждал, пока, наконец, не остановился на Михаиле.

— Ромка, это ты?… — Михаил, дрожа как в лихорадке, приблизился к шахте. — Сейчас, погоди… Я вытащу тебя…

Он взялся за руку, вцепившуюся в край шахты, потянул её на себя, и в следующий миг все ахнули. Рука легко выскочила из сгустившегося мрака! Это была не рука, а обрубок руки, выломанный с мясом и сухожилиями по самый локоть!

Михаил тотчас отбросил его от себя. Обрубок откатился к соседней могиле и остался лежать неподвижно.

— Закройте плиту! — вдруг истошно взвыл Евсеев. — Закройте!

Он стоял в десятке метров от костра, за ним виднелись тёмные силуэты каких-то людей, по виду — таких же оборванцев. А из-за дальних деревьев медленно подходили ещё люди. Они как будто не решались подойти ближе и останавливались в отдалении.

— Закройте! — выл Евсеев, потрясая костлявыми кулаками. — Закройте!

Его вой, похожий на завыванье ветра, иногда перекрывали непрекращающиеся раскаты грома, но стоило им стихнуть, как вой начинал звучать с новой силой.

— Ромка… — Михаил в ужасе смотрел на голову друга.

Она ещё несколько секунд торчала на вершине взбухшего мрака, и вдруг скатилась вниз. Похоже было, что её тоже оторвали от тела. Виднелись выломанные ключицы, затылок был весь раздроблен, как будто по нему нанесли удар страшной силы.

Прокатившись по земле, голова остановилась поблизости от обрубка руки, её глаза потухли, а странный мрак начал быстро опадать, возвращаясь в шахту. Снова показались каменные стены…

Фрейя взвизгнула в ужасе.

Джо и Зорро бросились бежать первыми. За ними, охваченные общей паникой, побежали остальные.

— Стойте! — закричал главный гот. — Тьма уходит, можно лезть! Джо, Зорро, вы что, не хотите стать бессмертными и всесильными? Стойте, кретины! Жертва принесена, путь свободен!…

Володя, убегая, оглянулся. Слабо светивший костёр, вздыбленная плита и фигура Гуго ещё виднелись за чахлыми кустарниками. Гуго стоял у края шахты и заглядывал в её глубину.

— Ну и проваливайте, жалкие трусы, чёрт с вами! — донёс ветер его крик. — Полезу один!

Оба диггера и готы неслись по кладбищу с быстротой, которую позволяли темнота и узкие дорожки. Все старались держаться тесной группой. Никто не говорил ни слова, слышались только шум шагов и хриплое дыхание. Володе казалось, что вокруг, почти у каждой могилы, лежат или сидят, скорчившись, какие-то люди. Он видел их только краем глаза. Вглядываться было страшно. Заглушая приступы ужаса, он мысленно говорил себе, что всё это ему кажется, что это игра теней, это бомжи, ночующие на кладбище… Жуткие люди, похоже, были всюду. С Володи ручьями тёк ледяной пот. Ему становилось дурно при одной только мысли, что эти незнакомцы могут выйти им навстречу и перекрыть дорогу к воротам.