Мы с Мюрреем не только конкуренты по части криминальных сенсаций, но еще и друзья, а время от времени — и любовники. Правда, наши отношения как-то буксуют на месте. Возможно, мешает соперничество.

Около полуночи запищал биппер Мюррея — его просили срочно позвонить в редакцию. Выяснилось, что в районе Ривер-Форест только что произошла мафиозная разборка. По-моему, бипперы — одно из самых ненужных изобретений двадцатого века. Ну разыщут тебя не сейчас, а час спустя — какая разница? Сами себе усложняем жизнь.

Пока Мюррей натягивал на свой мохнатый торс майку, я спросила, не может ли он обходиться без биппера.

— Если бы редакция не могла меня моментально найти, нас опередила бы другая газета — «Сан таймс» или «Триб», — пробурчал он.

— Понятно, — вздохнула я, лежа на кровати. — Американцы больше всего боятся, что стоит им на секунду отключиться от своих электронных игрушек, и они пропустят нечто важное. Жизнь, например. Представь себе: нет ни телевизора, ни телефона, ни биппера, ни компьютера. Ты не выдержишь и трех минут, просто окочуришься. Будешь похож на выброшенного на берег кита.

Я готовилась произнести целую обличительную речь против электроники, но Мюррей накрыл мне лицо подушкой.

— Ты слишком много болтаешь, Вик.

— Эту сцену я уже видела в фильме «Разыскивая мистера Гудбара». — Голая, я прошлепала за Мюрреем до двери, чтобы задвинуть за ним засов. — Бедная девушка приводит домой незнакомого человека, а он душит ее собственной подушкой... Желаю тебе написать разгромную статью про чикагскую мафию, чтобы все преступники в ужасе разбежались из города.

После ухода Мюррея я никак не могла уснуть. Мы легли рано, в половине восьмого, и после физических упражнений часа два поспали. Теперь мне казалось, что оборванные концы этого дела крутятся в моей голове словно слипшийся ком холодных макарон. Как бы разыскать Бледсоу? Филлипсам звонить уже поздно, Грэфалку — тоже. А не помешало бы выяснить, с кем он пришел на тот хоккейный банкет. В контору «Юдоры Грэйн» я уже вламывалась, уборку в квартире сделала. Чем бы себя занять? Мыть посуду второй раз в течение суток — это мне не под силу. Оставалось только одно — расхаживать взад-вперед по комнате.

К половине второго ночи мне показалось, что стены комнаты начинают сдвигаться. Я оделась, вынула из запертого ящика стола одну из бриллиантовых сережек, некогда принадлежавших моей матери, и спустилась на улицу. Холстед в этот час была пустынна, если не считать немногочисленных ночных выпивох. Села в машину и направилась к Лейк-Шор-Драйв. Я проехала несколько миль на юг, миновала центр и свернула к Мейгс-Филд, маленькому аэродрому для спортивных самолетов.

Голубые посадочные огни, едва пробивающие густой мрак, казались бессмысленными точками света, которые существуют сами по себе и никакого отношения к человечеству не имеют. За спиной темнели воды озера Мичиган. Я чувствовала себя одинокой и заброшенной. Ничто не связывало меня с остальным миром, даже биппер.

Спотыкаясь о камни, я вышла на заросший травой берег. Черные воды таили в себе безымянную угрозу, и я передернулась. Волны плескались у самых ног, как бы заманивая и подзывая: иди к нам, мы унесем тебя в таинственный мир глубин; все, чего ты так боишься, превратится в наслаждение; не бойся утонуть, не думай о том, как Бум-Бум захлебывался и бился в предсмертных мучениях; думай о вечном покое, никаких забот, никакого напряжения — лишь абсолютный отдых.

Раздался рев моторов, и я пришла в себя.