Мальчуган стрелой помчался через площадь к одному из домов на другом её конце. Питер и Лилиан еле поспевали за ним.

– Быстрее! – торопил их мальчуган, размахивая вилкой. – А то отец мне уши надерёт.

Дом был небольшой, но добротный и ухоженный.

– Вот! Вам сюда. Здесь живет господин Корнелиус, они с отцом друзья. А я пошёл. – С этими словами мальчуган растворился в темноте наступившей ночи.

Питер нерешительно постучал. Дверь отворилась, и на пороге появился мужчина средних лет, невысокий, плотный, с волосами, тронутыми сединой, и большими печальными глазами.

– Здравствуйте, сэр! – начал Питер и сразу перешёл в наступление. – Я – Питер Селвин. А вы… вы мой дядя?

– Питер! – вскричал мужчина и крепко обнял мальчика. – Как ты меня нашёл? Как мама? А это кто с тобой? Да проходите же в дом! Какой ты худой и бледный. И как похож на мать! Как она там? Как отец? Всё так же гоняет гурты? Что это за девочка? Почему вы такие грязные? Что случилось?

Питер терпеливо выдержал град вопросов, и только потом заплакал. Его тут же поддержала Лилиан.

– Дядя… дядя!.. – всхлипывал Питер. – Милый мой дядя!..

Никогда раньше он дядю не видел и не знал, как его зовут, но сейчас дядя был единственным на земле близким ему человеком, если не считать, конечно, Лилиан, но она ведь ещё маленькая и сама нуждается в опоре.

– Да что произошло? – с тревогой спросил дядя. – Рассказывай поскорей!

И Питер поведал дяде всю свою историю и историю Лилиан.

Дядя слушал, и с каждым словом Питера лицо его вытягивалось, а глаза становились ещё печальнее. Когда Питер кончил, дядя встал, смахнул рукой слезу и тихо сказал:

– Всё, что ты мне сейчас поведал, Питер, это… это ужасно! Но я тебя очень прошу, ради тебя и ради этой девочки, никогда никому ничего подобного не рассказывай. Мне кажется, здесь скрыта какая‑то тайна, в которой замешаны великие мира сего, и если они пронюхают, что ты или Лилиан что‑то знаете… Одним словом, лучше молчите – и будете целы. Слышишь, Лилиан?

– Слышу, – тихо ответила девочка.

– Но как же молчать! – возразил Питер. – А мама? А отец? А Лилиан?

– Маму жалко, – согласился дядя и как‑то по‑детски шмыгнул носом. – И отец твой хороший был человек. Это верно. Но их не воскресишь. Богу было угодно забрать их к себе… А всё этот ваш святой… как его?.. Габриэль! – вдруг гневно произнёс он. – Говорил я твоей матери: не доведёт ересь до добра! Не послушалась… Эх, горе‑то какое!..

Теперь и Питер не питал особой симпатии к Святому Габриэлю. Действительно, если он святой, то почему же их не спас?

– Какой же я болван! – вдруг воскликнул дядя. – Вы же устали с дороги и ужасно проголодались! А я вас даже в дом как следует не пригласил, стоим в прихожей. Быстро снимать эти лохмотья и мыться!

Так Питер и Лилиан остались жить у дяди.

Джонатан Корнелиус, краснодеревщик и столяр, работал от случая к случаю, выполняя различные заказы, но в работе недостатка не было, да и платили ему, кстати, неплохо, так как мастером он слыл первоклассным. А если добавить, что человеком он был добрым и покладистым, то станет ясно, почему Питеру и Лилиан он пришёлся по душе.

Но через неделю случилась беда. Как‑то вечером Питер возвращался домой после очередной, и снова неудачной попытки найти себе хоть какую‑нибудь работу, причём, тайно от дяди. Войдя в дом, он крикнул с порога:

– Лилиан!

Но Лилиан, всегда встречавшая его, на этот раз не вышла ему навстречу.

– Лилиан! – снова позвал Питер, предчувствуя что‑то недоброе.