— Ну так чего мы ждем? Когда этот очухается? Знаешь, он такой здоровый, что запросто может нам навалять, даже без всего этого оружия. Интересно, зачем ему эта палка?

— Вот свяжем его, слегка приласкаем и спросим.

— Так ты, кретин, его даже не связал? Быстро, отпирай эту чертову дверь!

Дальше ждать было нельзя, и Сэм ворвался в комнату, высадив ногой дверь.

— Ступефай, инкарцеро, — он на личном примере показал застывшему Алексу и гориллообразному мужчине, зачем Дину нужна была палочка, которую у него отобрали, точнее, сняли с бессознательного тела.

Чего не мог предусмотреть Сэм, так это наличие третьего, голоса которого он не слышал и который стоял в стороне от первых двух, поэтому остался незамеченным.

Выстрел был практически не слышен из-за надетого на ствол глушителя.

Пуля попала Сэму в правый бок, чудом не задев печень.

Пистолет оказался в руках у младшего Винчестера в считанные секунды. Рефлексы, накрепко вбитые в его тело, не подвели и на этот раз. Сэму понадобилось два выстрела (второй был контрольным), чтобы убрать с дороги этого неучтенного третьего. Только после того, как опасность миновала, а два оставшихся в живых бандита были надежно скручены невидимыми веревками так, что не могли даже шелохнуться, Сэм дал себе почувствовать, что он ранен. Боль ворвалась в разум, и Сэм, прижав к ране руку, громко застонал.

— Эпискей, — пробормотал он, направляя прямо на рану красную и липкую от крови палочку, после чего позволил себе повалиться на стул и на некоторое время выпасть из реальности.

Нет, сознания он не потерял, но несколько минут находился в полубессознательном состоянии.

Наконец Сэм почувствовал в себе силы, чтобы подняться. Продолжая зажимать рану на боку, он пошатываясь подошел к двери, ведущей в подвал, и с трудом открыл ее. Открывалась тяжелая металлическая дверь медленно и со страшным скрипом. Сэм постоял в дверном проеме минуты две, вглядываясь в темноту подвального помещения, затем поднял палочку вверх.

— Люмос. Дин, ты здесь? — позвал он в темноту, стискивая зубы и молясь про себя, чтобы с братом ничего криминального не произошло.

— Сэм? А почему так долго? — раздался из темноты глухой голос Дина.

Услышав брата, Сэм позволил себе улыбнуться и рухнуть на пол, потеряв сознание.

Дин выбрался из подвала, матеря Сэма на чем свет стоит.

— Ты вообще соображаешь, что могло произойти, если бы ты навернулся с этой гребанной лестницы? Сэм, а почему ты вообще завалился?

Перевернув брата на спину, Дин быстро определил, почему Сэм «вообще завалился». Отбросив панику, Дин оценил состояние брата и пришел к выводу, что ранение серьезное, но не смертельное. После этого он встал, молча подошел к валяющимся на полу телам живых бандитов и несколько раз сильно пнул несопротивляющиеся тела. После этого он подошел к брату и упал перед ним на колени.

— Почему мы так и не научились вызывать Патронус? Почему, Сэм? — светлые мысли не лезли в голову, а они сейчас так были нужны. Дин закрыл глаза: Северус подбегает к нему с застывшей в глазах тревогой. «Ты теперь полностью мой, без каких-либо ограничений», — говорит он своему сыну, теперь уже точно своему, даже на бумагах, и видит, как исчезает тревога и дикая неуверенность из черных глаз и они загораются радостью. — Экспекто Патронум, — выдохнул Дин и открыл глаза. Прямо перед ним стоял серебристый лось. — Неоригинально, — прошептал он. Затем сосредоточился, как учил в теории. Учил до посинения, но даже угроза дементора не заставила его вызвать защитника. А вот раненый брат — легко. Мотивация — великое дело. — Менди, Сэм ранен. Он не умирает, но рана нехорошая. Мы далеко от кого-то, кто мог бы оказать помощь, а аппарировать я боюсь. Если можешь, приди.