– Ничего не бойтесь. Турнир продолжается, и у гладиаторов ещё будет возможность прикончить демона!

Конечно, будет. Шадир показал, как этой возможностью нужно пользоваться.

Я молчал, стоя рядом с другом. Смотрел в пустоту и потихонечку закипал от жары. После такой демонстрации силы Гехир тоже стал меня побаиваться. Не удивительно – взгляд Жнеца Боли ударил и по нему. Я чувствовал косые взгляды проныры.

Тем временем магическая жеребьёвка продолжилась.

– Встречайте новых поединщиков! – заорал комментатор. – Далра – Паучиха против Идиля – Кровавого Жнеца!

Зрители сначала вяло приветствовали очередных «идущих на смерть», но постепенно загорелись, и вскоре над трибунами вновь гремел дружный ор черни. Ну а что? Угрозы демона эфемерны: станет ли Вахираз переходить от угроз к делу? Он под куполом, сейчас будет очередная драка не на жизнь, а на смерть. Так зачем беспокоиться о грядущем? Неизвестно, каким оно будет в действительности…

Сказать, что явленная Вахиразом сила впечатлила Далру, – всё равно что ничего не сказать. Давно она не ощущала подобного страха. Страха, ставшего причиной её безумия.

…Когда она маленькой пухленькой девочкой шла на рынок, постоянно боялась, что нарвётся на Кирна и его ватагу. Эти твари всегда издевались над ней, обзывали жирной свиньёй; Далре оставалось только плакать, глотая обиды. Да и не только Кирн измывался. Все дети в городе её ненавидели и не упускали случая, чтобы задеть, унизить.

Далра жаловалась матери, но та ничего не могла поделать и в конечном итоге попросила, чтобы дочь больше не рассказывала о своих бедах – ей самой и так тяжело. Мать уверяла, что всё страдания когда-нибудь закончатся, а дочь наивно верила.

Но чем дальше шло время, чем взрослее становились Далра и остальные дети, тем ужаснее становились издёвки. То подножку поставят, то прижмут в подворотне… в конечном итоге, всё закончилось изнасилованием. Опять Кирн с дружками отличился. И никто не услышал её криков о помощи…

Тогда-то в толстенькой пухляшке что-то и сломалось – Далра озлобилась на весь мир, и в особенности – на мужчин. В каждом из них она видела похотливого ублюдка Кирна.

В полубреду она вернулась домой, тайком забрала с кухни разделочный нож и дождалась, когда мать отправится спать. Тихо прокралась в спальню, замерла чёрным силуэтом, разглядывая безмятежно спящую родительницу… Разглядывала такое родное и такое ненавистное лицо. Медленно занесла клинок, тускло блеснувший хищным клыком.

«Мама… зачем ты родила меня на свет? Зачем родила такую жирную уродину? Чтобы я страдала? Зачем обманывала всё это время? Страдания не закончились… Умри!»

После первого удара мать со вскриком открыла глаза, с удивлением уставилась на дочь, на ехидную ухмылку, застывшую на лице любимого чада… на окровавленный нож в руке, замерший над головой Далры… Клинок опускался и вздымался семь раз, разбрызгивая во все стороны кровь.

Затем наступил черёд Кирна и его дружков. Далра вырезала их всех. Выследила по одному и, прежде чем убить, оскопила. Ублюдкам и в голову не могло прийти, что очередная смерть кого-нибудь из банды – дело рук слезливой уродливой толстушки, которая почему-то перестала показываться на глаза, словно испарилась. Кирна она оставила напоследок…

Паучиха всегда с особым удовольствием вспоминала мучительную смерть Кирна. Как этот мерзюк ползал в грязи, умолял пощадить, но попавшая во власть безумия Далра не знала жалости и сострадания. Боль Кирна лишь принесла удовольствие, а вместе со смертью урода исчез страх. И вот теперь он вернулся – в лице Вахираза. Этого демона следует уничтожить: прилюдно унизить, а потом жестоко прикончить. Тогда ей нечего будет бояться. Но это потом.