— Как только агентство станет моим, я с огромным удовольствием уволю тебя.

Мило вытер пальцами шею.

— Несомненно. Но сейчас нам необходимо решить наши проблемы. Трес хочет осмотреть второй этаж.

Эллисон дважды глубоко вздохнула, встала и поправила халат, оставив на ткани маленькие кровавые следы.

Тут материализовалась горничная с совком и веником и принялась собирать осколки, словно занималась этим каждый день.

Эллисон отряхнула ладони и посмотрела на меня. В ее зеленых глазах все еще читалось дружелюбие крокодила.

— Конечно, милый. Прошу меня простить. Я собираюсь сходить за пистолетом, чтобы прикончить Мило, если тот все еще будет в моем доме, когда я вернусь.

Ее тон не оставлял ни малейших сомнений в том, что она не шутит.

Когда она вышла, Мило наклонился вперед и подпер ладонью подбородок. Сасси подошла к нему и принялась лизать царапину от ногтей Эллисон у него на руке.

— Что случилось с вами обоими? — резко спросил я.

Мило печально посмотрел на меня, но решил, что объяснять что-то бессмысленно.

— Давай, Трес, — сказал он, махнув в сторону лестницы. — Займись делом.

— А если она вернется с пистолетом?

Мило посмотрел в сторону двери, за которой скрылась Эллисон.

— Она не умеет стрелять. Ее вечно уводит влево. Не беспокойся до тех пор, пока не услышишь второй выстрел.

Я двинулся к лестнице. Горничная продолжала собирать осколки стекла и льда, по-испански утешая Мило. Впрочем, я не сомневался, что он ее не понимал.

Глава 26

Возможно, Эллисон долго стояла на пороге комнаты Леса. Не могу сказать наверняка. Я сидел за письменным столом спиной к двери, разбирал коробки из-под обуви, полные старых писем и фотографий, и у меня кружилась голова от тщетных попыток понять мистера Сент-Пьера.

По идее, передо мной стояла совсем несложная задача. Моим глазам предстала вся его жизнь, аккуратно рассортированная по надписанным коробкам. Тем не менее я чувствовал себя так, будто хорошенько набрался и мне предстояло пройти тест ВПВ. Я раз за разом пытался поднести указательный палец к носу, находящемуся в центре моего лица, но, будь я проклят, он всякий раз оказывался на новом месте.

Эллисон наблюдала за мной достаточно долго, чтобы сообразить, какую именно коробку с фотографиями я рассматриваю.

— Это коробка «Попался», — заметила она.

Мне хотелось думать, что я не подскочил на месте, но, когда я обернулся, Эллисон улыбалась.

Она переоделась в желто-оранжевую рубашку поло, черные лавсановые байкерские брюки, белые кроссовки «Адидас» и сетчатые перчатки с отрезанными пальцами. Если бы я не видел, как Мило швырнул ее на пол, то мог бы и не заметить некоторую скованность движений с левой стороны.

Я вытащил очередное письмо из коробки, которую Лес назвал «Переписка».

— Он тебе это показывал? — спросил я.

Глаза Эллисон широко раскрылись.

— О нет, мне он ничего не показывал.

Она вошла в комнату и присела на краешек постели. Даже с расстояния в десять футов я уловил аромат «Холстона». Ее ноги образовали букву V, и лишь каблуки кроссовок касались ковра. Эллисон огляделась с легким любопытством, словно в первый попала в спальню Леса.

— Прошу прощения за сцену внизу. — Она произнесла это так, словно извинялась за случайный толчок в лифте. — Мило меня достал.

Я пристально на нее посмотрел.

Эллисон попыталась имитировать выражение моего лица — глаза широко распахнуты, рот слегка приоткрыт.