В трубке воцарилось молчание. Видимо, такая перспектива Шаповалова не очень прельщала. Наконец он ответил:

— Таганрог — это же на Азовском море, да? Наверно, можно будет покупаться… Толян рассказывал, он там в детстве много времени проводил.

Вопрос был улажен, и спустя еще час Шаповалов перезвонил и сообщил, что взял билет на самолет до Ростова, который на Дону. А там уж рядом.

Во второй половине рабочего дня Денис заскочил к дяде и еле успел его застать: Вячеслав Иванович уже куда-то собирался.

— Чего хотел-то?

— Имею вопрос, товарищ генерал-майор, — сообщил Денис.

— Племяш, я тороплюсь.

— Вижу, — кивнул Денис на оттопыривающийся портфель, в котором, вероятней всего, лежала бутылка коньяка. — К Турецкому?

— У нас с ним важное межведомственное совещание. Говори быстро, что нужно, и проваливай.

— Дядя Слава, что ты вообще думаешь об этом Звягинцеве?

— Ну, — протянул Грязнов-старший, — я его давно знаю… Больше двадцати лет.

— Однако! — удивился Денис.

— Вот именно. И ничего плохого тебе сказать про него не могу. Правда, с середины восьмидесятых мы с ним уж редко пересекались. В те времена у него было веселое прозвище, — усмехнулся Грязнов-старший. — Реаниматор.

— Почему Реаниматор?

— С этим связана целая история. Она произошла еще в брежневские времена, точнее, в самый последний год жизни горячо любимого Леонида Ильича — восемьдесят второй. Тогда было весело! На ночном дежурстве опера нередко закладывали за воротник.

— Серьезно? — усомнился Денис.

— Еще как! Звягинцев тогда только начинал свою карьеру, наверно, лбт двадцать ему было, веселый, компанейский парень…

— Сейчас этого про него не скажешь.

— Всякое с людьми случается. Хотя, может, это он с тобой-такой бука был, а с остальными…

— Может, — кивнул Денис. — Так что там с Реаниматором?

— Пошли, по дороге расскажу. — Они вышли из здания и пошли к служебной автостоянке. — Так вот, все Коле Звягинцеву очень нравилось, да и он всем нравился. Как-то под утро поступило сообщение о трупе. Адрес уже не помню, но это случилось где-то на стыке двух районов, так что покойника какое-то время не могли между собой поделить. Наконец на место происшествия выезжают по одному оперу из каждого района — капитан Грязнов и лейтенант Звягинцев. Капитан Грязнов, заметь, трезвый и злой, — сказал Вячеслав Иванович, — лейтенант Звягинцев, напротив, весьма нетрезвый и веселый. Приезжаем, никого еще нет, ни криминалистов, ни следственной группы. Осторожно ходим по хате, чтобы ничего не задеть, осматриваем место преступления. Покойник был задушен галстуком в собственной квартире. Антиквариат собирал. По-видимому, кое-чего не хватает, потому что в различным местах — на рояле и прочей мебели — остались четкие чистые следы, вокруг которых изрядный слой пыли. Пока я этим занимался, Звягинцев осматривал тело. Ведь первым делом надо удостовериться, что труп действительно труп, а то ведь всякое бывает. Но я. как только вошел и увидел его синюю физиономию, интерес к нему всякий потерял. Я, но не Звягинцев.