Но публика уже визжала от восторга.

Бедняков. 22 мая

На работу Бедняков не торопился. Делать там было особенно нечего, выслушивать нравоучения Звягинцева не хотелось. В общем, он позволил себе поспать на полчаса дольше, потом сделал полномасштабную зарядку, всласть потягал шестнадцатикилограммовые гантели, поплескался в душе и только полдесятого сел завтракать.

И тут же зазвонил телефон. Гордеев деловито спросил его:

— Ты можешь срочно подъехать к метро «Сокольники»?

— Нет, конечно, у меня дел невпроворот!

Адвокат возмутился:

— Бедняков, если ты в начале десятого сидишь дома и все еще жуешь, то, значит, никуда не торопишься!

Но Бедняков решил держать марку до конца:

— Я работаю над развернутым планом розыскных мероприятий по очень запутанному делу и, если у тебя все, хотел бы спокойно продолжить.

Бедняков ждал, что Гордеев бросит трубку, вернее, отключится, поскольку звонил он наверняка по мобильному, но коротких гудков не последовало. Из трубки доносилось возмущенное сопение адвоката. Пауза затягивалась.

— Что я должен тебе сказать, чтобы ты согласился?!

— Правду.

— Если приедешь, скажу.

Бедняков вздохнул и согласился. В конце концов, он Юрке тоже кровушки попортил, так что можно сказать: счет один-один.

Гордеевского «форда» в окрестностях станции метро «Сокольники» не обнаружилось. Бедняков покатался туда-сюда минут десять, прежде чем Гордеев появился со стороны Оленьего Вала, опоздав на десять минут. И пересел в машину к Беднякову.

— Спасибо, что приехал.

— Не за что. Рассказывай.

— Рассказывать, собственно, нечего.

Ну вот, он так и знал! Бедняков распахнул дверцу с его стороны и сделал приглашающий жест на выход:

— Тогда до свидания.

Гордеев закрыл дверцу:

— Но ты же понимаешь, что я связан правилами адвокатской этики и должен сохранять тайну клиента.

— Плевать мне на твою этику. Ты собираешься использовать меня вслепую, так вот — не выйдет. — Бедняков снова открыл дверцу, и Гордеев снова ее закрыл.

— Я расскажу тебе, но не все, а только то, что имею право рассказать в данный момент.

— Что за комедия, Юра?! Как я, по-твоему, смогу отличить всю правду от той, которую ты считаешь нужным мне сообщить? По продолжительности рассказа? Чем длиннее, тем правдивей?

Гордеев, очень четко уловивший критический момент, тут же перешел на сугубо деловой тон:

— В действительности Аня пришла к Резнику не по собственной инициативе. Ее принудил к этому некто Владимир Андреевич, фамилии которого она не знает и с которым я должен встретиться в десять двадцать у входа в парк.

Бедняков присвистнул: вот это новости!

— А теперь подробности, — продолжал адвокат, — Брусникина действительно решила заработать недостающие на учебу деньги нечестным путем и, прибегнув к клофелину, ограбить одного-двоих похотливых нуворишей. Но первый же ее клиент оказался слишком проницательным и поймал ее с поличным — он сымитировал потерю сознания, а когда Аня попыталась вытащить у него бумажник, схватил ее за руку. Удивительно то, что он не стал поднимать шум, вызывать милицию или даже пользоваться ее услугами бесплатно — в качестве компенсации за моральный ущерб…

— Сейчас угадаю. Он оказался бандитом или…

— Он заявил, что является сотрудником спецслужб и ему как раз нужна девушка для выполнения конфиденциального поручения. Поручение очень простое — нужно повторить тот же трюк с клофелином. А в качестве мишени, как ты, наверное, уже догадался, фигурировал Резник.