– И сильно уважают, – подтвердил Гарри. – Не надо умалять свои достоинства. Так что ты хотел сказать, Лардис?

– Я хотел бы узнать... – начал тот, вздохнув. – Обитатель, когда был прозрачным, упомянул...

– Был прозрачным? Какого черта? – Гарри заглянул в мысли Лардиса, но что‑то подсказывало, что сейчас не время разбираться со всем этим. – Ах, так? – выпалил он.

– Может быть, и так. – Лардис щелкнул затвором, и оба ствола его ружья уставились прямо в сердце Гарри. – Ты что, их авангард?

Некроскоп образовал дверь Мёбиуса прямо под ногами и провалился в нее, а в следующее мгновение возник за спиной вождя Странников. Эхо двойного выстрела еще не затихло между высокими скалами; облачко вонючего порохового дыма еще висело в воздухе; Лардис выругался и еще дважды выстрелил вправо и влево по дуге в 180 градусов.

Гарри тронул его за плечо и, пока Лардис поворачивался на пятках, успел выхватить оружие из его рук. Он прислонил его к стене, прищурил глаза, наклонил голову и предостерегающе прорычал:

– Пойдем и поговорим, Лардис. Но впредь будь осторожен.

Цыган был похож на быка; он замер на полусогнутых ногах, глаза сужены, руки вытянуты. Но, наконец, он одумался. Гарри был Вамфиром. Идти против него? Уж лучше броситься в пропасть – это была бы более легкая и безболезненная смерть.

Теперь, когда оружие больше не угрожало ему, Гарри прочел его мысли.

– Не надо умирать, Лардис, – сказал он так мягко, как только мог. – И не надо убивать. Я ничей не авангард. А теперь скажи мне, что произошло, что было здесь? Расскажи вкратце.

– Много чего произошло, – проворчал Лардис, отдышавшись. – И еще многое может произойти. Если предчувствия Обитателя оправдаются.

– Где теперь Обитатель? – требовательно спросил Гарри, пристально посмотрев на Лардиса. – Ты назвал его сыном волка? И где его мать?

– Его мать? – Лардис поднял брови и быстро опустил. – А, его мать! Твоя жена, добрая леди Бренда?

– Она была когда‑то моей женой, – кивнул Гарри.

– Пойдем со мной, – сказал Лардис. Он повел некроскопа сквозь сад, и Гарри сам увидел, как все здесь изменилось. Все было пусто и заброшено. Вода в прудах застоялась, теплицы были пусты, в них было холодно, дул резкий ветер, гоняя семена сорняков по голой, когда‑то плодородной земле. И там, где уровень земли чуть поднимался, как предгорья поднимаются к вершинам, там была могила леди Бренды – пирамида из камней.

Гарри почувствовал всю важность момента и пустил в ход свою мертворечь. Чисто инстинктивно... как биение сердца... как дыхание... но в следующее же мгновение, вспомнив, какой она была, он захлопнулся. Она не знала его, и, даже если бы и вспомнила, это только потревожило бы ее. Лардису же он сказал, что она умерла без страданий.

– Да, – ответил цыган. – Восход солнца, тихий дождь и цветы. Хорошее время для ухода.

– Она была больна?

Лардис покачал головой.

– Только слабость. Просто пришло ее время.

Гарри повернул назад.

– Но одна, здесь...

– Она не была одинока! – запротестовал Лардис. – Троги любили ее. И мои Странники тоже. И ее сын. Он оставался с ней до конца. Это помогало ему сдерживать свою беду.

– Его беду? – повторил за ним Гарри. – Ты хочешь сказать, что он иногда не был самим собой, не был “прозрачным”? И ты назвал его сыном Волка. Я последний раз спрашиваю тебя, Лардис Лидешци, где Обитатель?

Цыган посмотрел на него, потом на полную луну, оседлавшую вершины гор, и задрожал.