– Вам все еще интересно? – Его почти сардоническая реплика относилась к майору, который полз за ним на четвереньках. – Хорошо. На вашем месте я надел бы кислородную маску.

Сальный оставил веревку, привязанную к последней скобе; она змейкой убегала и терялась в глубине “червоточины”. Первый поворот налево переходил в наклонный спуск на глубину около тридцати футов ниже входного отверстия и наконец резко поворачивал направо... в темноту. В кромешный мрак давно покинутого места.

– Когда‑то, – выдохнул Лучев, когда они прошили дымный мрак лучом света и осторожно опустились на выпуклый, неровный пол, – здесь были сваи. – Его приглушенный голос отразило эхо. – Но, конечно, они все давно уже сгнили.

Молодой офицер был сзади, совсем рядом; неловко выкарабкавшись из “червоточины”, он остановился и поймал Лучева за спецовку, чтобы немного успокоиться. Лучев с удовольствием отметил, что рука майора дрожала, а его неровное дыхание выдавало страх. Вероятно, причиной была необычность обстановки; конечно, это было так... но тут Лучев направил луч фонаря на стены, пол, на застывших в лаве обитателей этого места.

Дыхание майора остановилось, наконец он выдохнул:

– Боже мой!

Лучев осторожно, брезгливо ступал по обломкам неправильной и правильной формы.

– Когда все это произошло, – сказал он, – материя потекла. Плавильня без тепла. О, здесь, в некоторых местах, было достаточно тепла – но оно, как правило, было результатом химических реакций, вызванных ядерным взрывом. Но оно не могло так сплавить камни, резину, пластик, металл, плоть и кровь вместе, в то, что вы видите. Это было совсем другое тепло, чуждое, результат появления Врат. Как видите, все переплелось на месте соприкосновения миров, на перекрестке Вселенных.

Вдруг скользящий луч его фонаря прошелся, а потом снова вернулся к чему‑то на стене. “Пузырь”, упомянутый Сальным: изящный, яйцеобразной формы футляр из материала магмы наподобие пузыря, размером с человека, прилепленный к стене, но лопнувший. Из отверстия в нем капало на ужасный пол черное содержимое. Даже сквозь свои маски, защищающие от ядовитых веществ, они ощутили запах. Движение людей, приглушенный голос Лучева, отраженный эхом, что‑то потревожил; и тогда они увидели, как из пола начали расти клейкие черные тонкие стебельки.

А потом майор бежал не останавливаясь и кричал; он задыхался и бежал до тех пор, пока не выбрался из “червоточины” к сияющему белым светом отверстию. Здесь, в одном футе от крышки люка, он остановился, сбросил маску и отшвырнул ее прочь. Следовавший за ним Лучев тоже остановился на безопасном расстоянии от края и осмотрелся. Когда молодой офицер обмяк, словно тряпка, на верхних скобах, директор сказал ему:

– Ну, теперь, я думаю, вы начали понимать ужас этого места. Он присущ самой его атмосфере, он вкраплен даже в стены! Там, внизу, приклеенный к стенам, и в других местах, замурованный людьми, не желающими лицезреть его, – живет ужас. А там, наверху, – он поднял глаза к основанию стального диска, покрытого плитами, – по другую сторону этих безумных циклопических Врат, там его еще больше. Целый мир ужаса, и насколько нам известно, живой мир!

Майор вытер рот.

– Я видел по вашим глазам, вы подумали, что я не в себе, – продолжал Лучев. – Да, это действительно так! Неужели вы думаете, что я полез бы сюда, если бы был абсолютно нормален?

Майор кашлянул в кулак и снова пробормотал.

– Боже мой! Боже мой!

– Бог – это, конечно, хорошо, – кивнул Лучев и уже без злости добавил:

– Но на что Ему это проклятое место, а? – Он покачал головой. – Боюсь, что оно Ему совсем не нужно.