|
Гарри хорошо понимал, что она имела в виду. Он наблюдал это в своем мире. У боксеров, в момент, когда появлялась первая кровь; самый вид ее и запах одушевляли их и поддерживали в бою, и они наступали на своего противника еще решительней и всегда норовили ударить в то самое место, где появилась кровь. Он наблюдал это у кошек, больших и малых; первые капли крови мышки превращали котенка в охотника, а охотника делали безумцем. А у акул: ничто в их скрытной, малоисследованной жизни не значило так много, как кровь!
Но он сказал ей: – Я хорошо поел. – Ха! – он уловил ее ментальный позыв, он был полон насмешки и фырканья. – Что ты ел? Кусок жареной свинины? Разве этим можно насытиться? – Мне достаточно и этого. – Но совсем недостаточно твоему вампиру! – Пусть этот ублюдок сдохнет с голоду! – он никогда не позволял себе роскошь сердиться сильнее. Иногда он пытался объяснить: – Чему быть, того не миновать, – говорил он ей. – Не видим ли мы это в пространстве Мёбиуса, в будущем? Из всех уроков, которые преподала мне жизнь, Карен, один я усвоил лучше всех: никогда не пытайся избежать того, что предназначено в будущем, потому что это уже предначертано. Мы можем надеяться лишь на то, чтобы получше разобрать, что там начертано. И опять она фыркнула: – Ха! – И далее с горечью, – и кто же проиграл битву еще до ее начала? – Неужели ты думаешь, что я не испытывал искушения? – сказал он, помедлив. – О, я пытался, поверь мне! Но я победил эту тварь внутри себя, я не могу позволить ей взять верх, никоим образом. Если я уступлю гневу и вожделению, выйду из себя и возьму жизнь человека, выпив его кровь – что потом? Даст ли это мне столько силы, сколько необходимо, чтобы победить Шайтиса и Шайтана? Возможно, и даст, но не угадаешь, кто придет им вослед. С моей силой некроскопа нельзя играть. Если сюда еще добавить жажду крови моего вампира, что же будет потом? Неужели ты думаешь, что я не попытаюсь вернуться назад в свой мир, вернуться туда, будучи уже носителем самой страшной чумы всех времен? – А может, ты станешь властелином здесь, – сказала она ему в ответ. – И я разделю с тобой твой трон из костей. Он кивнул ей, но столько сарказма было в этом кивке. – О да, Красный Король, Император Алой Династии. И всех наших бессмертных слуг – наших кровных сыновей... и тех, кто носит в себе наши яйца вампиров, и их сыновей и дочерей – всех их, изливающих свой гной на гибнущее Человечество, возводящих свои замки и собственные королевства – подобно Яношу с острова в Средиземном море и Тибору, полководцу, залившему Валахию кровью, Фаэтору с его кровавыми крестовыми походами. Все мои потомки будут некроскопами – ни живые, ни мертвые не избегнут своей участи. Адские Края! Что скажешь, Карен! Она ничего не ответила. Да и поздно было что‑то говорить. Потому что еще одни часовые Карен – гигантские летучие мыши, десмоды, гнездившиеся в ее родовом замке, – принесли новость: на северо‑западную границу Темной стороны прибыл Шайтан во главе небольшого, но смертоносного воздушного флота. Слышимые только Карен и подобным ей, крылатые вампиры передавали свои сообщения через семисотмильную бесплодную, усыпанную валунами равнину: старый Вамфир наконец‑то возвращается на Темную сторону. Когда поступило это предупреждение, Карен вывела своих мяукающих бойцов из их укрытий и направилась прямиком к Гарри, который стоял, погруженный в мысли, на балконе с северной стороны. – Постой здесь еще немного, некроскоп, – сказала она ему, – и ты скоро сможешь помахать им ручкой. Осталось недолго. Он лишь взглянул на нее и чуть кивнул головой в знак того, что понял. |
