— Это люди, — первым заговорил мужчина с кинжалом. Речь его звучала понятно, не смотря даже на очень странный, никогда прежде киммерийцу не встречавшийся акцент. — Точно, люди. Такие же, как мы. А эти штуковины с сиденьями на спинах — звери. Вроде наших лосей, но другие. Я таких еще не видел. Вы куда идете, люди? Мы идем на север и на запад, туда, где есть большое становище, обнесенное камнем. Нам про него рассказывали те, кто приходил из Анги-Банги.

— Откуда? — поперхнулся Гвай, даже не обратив внимания на то, что предводитель дикарей использовал вместо привычных слов «Закат» и «Полночь», названия сторон света бытовавшие исключительно среди корсаров Барахас. Впрочем, среди моряков Полуденного Океана бытует множество странных словечек.

— Анга-Банга, — повторил вождь. — Самое большое стойбище отца нашего шамана. Говорят, оно тоже огорожено каменной стеной, будто загон для оленей. Мы всем племенем решили сходить посмотреть. Шаман позвал в гости к своим друзьям. Шаман, иди сюда!

Шамана вытолкнули вперед и Ночные Стражи с легким изумлением узрели перед собой самого настоящего гоблина. Хотя нет, не гоблина — это существо было повыше парней Гардага, покряжистее и поуродливее. Хотя, куда уж уродливее…

— Б-р-р, — помотал головой Гвай и шепнул Конану: — Ничего себе компания! Племя людей, а в шаманах — урук! Да эта раса гоблинов вымерла еще до наступления Валузийской эпохи!

— Меня все называют Индаром, — продолжал вождь, будто не замечая обалдевших физиономий нежданных гостей. — Вот моя жена, Ишхе. Сына моего (к Индару вышел парнишка лет шестнадцати) назвали Ладаром.

— А кто вы все? Как вы себя называете? — подал голос Эйнар.

— Люди, — с самым серьезным видом сказал Индар, хотя это было вполне очевидно и без данного утверждения. — Но люди есть разные. Есть люди Лоссоты, есть Марахи, а Мы — Дары. Если совсем длинно — Дарвинги. Но вообще-то в этих землях очень много разных людей и все называются по-разному. Вы почему стоите тут? Подходите к огню, покушайте. Земля тут богатая — звери, ягоды, с голоду не пропадаем.

Когда отряд охотников устроился возле костра вождя племени Дарвингов, разговор пошел куда живее. Точнее, говорил только Эйнар, остальные же Ночные Стражи и барон Олем Дортон сидели раскрыв рты: столь удивительна была эта беседа.

Во-первых, Индар представил своих приближенных — всех имен Конан не запомнил, ограничившись только Андаром (вроде бы братом вождя) да его супругой с сыном. Шамана-урука звали просто Ша. Затем началось самое интересное.

Эйнар удовлетворил свое любопытство и попросил достойного вождя Дарвингов представить гостей его уважаемым родителям. На что тот сказал, что мамы и папы у него нет.

— Просто я сначала спал, а потом проснулся таким, какой сейчас, — втолковывал Индар. — Я сначала не знал, что люди появляются из женщин и совсем маленькими, думал что они просыпаются взрослыми, как я. Но в нашем племени проснулись только самые старшие. Остальные родились от женщин.

— Митра Всеблагой и Всеведущий, Иштар Благословенная, Нергал Справедливейший, — без всякого притворства простонал броллайхэн, закатывая глаза. Затем перевел напрочь ошалелый взгляд на соратников и сказал на непонятном Дарвингам бритунийском языке. — Вы понимаете, что это значит? Понимаете? С ума сойти! Невероятно!

— Да в чем дело-то? — нахмурился киммериец, подозревая неладное.

— Они — Перворожденные! — слабым голосом ответил Эйнар. — Самые первые люди, уяснил? Первые! Эти люди не рождены, а сотворены! Именно от них пошел ваш род! Мы находимся в самом начале первой эпохи нашего мира! Считайте, что это наиболее отдаленные ваши предки, отдаленнее и быть не может! — Тут броллайхэн снова перешел на аквилонский, сиречь «Изначальный» язык и обратился к Индару: — Скажи мне вождь, сколько лет ты живешь на свете? Я хочу спросить, сколько раз солнце замыкало полный круг, с той поры, когда ты проснулся?

— Сорок шесть кругов, — не задумываясь ответил Индар.