|
- Морис? - спросил он. - Бэртльметр? - Угу, - пришел ответ, и затем Рэндер увидел знакомое лицо, посаженное прямо на плечи, на красный с синим мохнатый свитер, безжалостно натянутый на винный бочонок. Человек пробивал себе путь в их направлении, ловко обходя разбросанные лыжные палки, сваленные в кучу лыжи и людей, которые, подобно Джилл и Рэндеру, пренебрегали стульями. - Вы еще больше потолстели, - заметил Рэндер. - Это не к добру. - Вздор, это все мышцы. Ну, как вы, что у вас нового? - Он посмотрел на Джилл, и она улыбнулась ему. - Это мисс де Вилл, - представил ее Рэндер. - Джилл, - уточнила она. Он слегка поклонился и, наконец, выпустил из своих стальных тисков руку Рэндера. - ...А это профессор Морис Бэртльметр из Вены, - закончил Рэндер, ярый последователь всех форм диалектического пессимизма и весьма замечательный пионер нейроморфологии, хотя, глядя на него, этого никогда не подумаешь. Я имел счастье быть его учеником. Бэртльметр кивнул, соглашаясь с ним, принял фляжку, которую Рэндер достал из пластиковой сумки, и наполнил до краев складные стаканчики. - Ага, вы все еще хороший врач, - сказал он. - Вы сразу же диагностировали случай и дали правильное предписание. За здоровье! - Дай Бог, не последняя, - ответил Рэндер. Они сели на пол. Пламя ревело в громадной кирпичной трубе камина, коряги обгорали по ветвям, сучьям, по годовым кольцам. Рэндер подкладывал дрова. - Я читал вашу последнюю книгу года четыре назад, - небрежно бросил Бэртльметр. Рэндер кивнул. - Вы занимались в последнее время какой-нибудь исследовательской работой? - Да, - ответил Рэндер, - отчасти. - Он взглянул на Джилл, которая дремала, прижавшись щекой к ручке огромного кожаного кресла. По ее лицу пробегали малиновые тени. - Я натолкнулся на довольно необычного субъекта и начал некую сомнительную операцию, которую надеюсь со временем описать. - Необычный? В каком смысле? - Во-первых, слепая от рождения. - Вы пользуетесь "яйцом"? - Да. Она хочет быть Конструктором. - Черт побери! Вы сознаете возможные последствия? - Конечно. - Вы слышали о несчастном Пьере? - Нет. - Это хорошо. Значит, все было удачно засекречено. Пьер преподавал философию и писал диссертацию об эволюции сознания. Прошлым летом он решил, что ему необходимо исследовать мозг обезьяны, чтобы сравнить менее тошнотворный мозг со своим, я полагаю. Во всяком случае, он получил незаконный доступ к "яйцу" и к мозгу нашего волосатого предка. Как далеко он зашел, подвергая животное стимулирующей терапии - так и не выяснено, но полагают, что такие вещи не могут немедленно передаваться от человека к обезьяне - звуки уличного движения, например, и тому подобное - и что-то испугало животное. И с тех пор Пьер находится в обитой мягким пластиком камере, и все его реакции - реакции испуганной обезьяны. Таким образом, поскольку он не закончил своей диссертации, он, вероятно, может дать достаточно материала для кого-то другого. Рэндер покачал головой. - Сюжет похож, - тихо сказал он, - но в нем нет ничего драматического. Я нашел исключительно стабильного индивидуума - психиатра, человека, уже потратившего немало времени на обычные анализы. |
