— Милостыня? — пробормотал маркиз.

— Нет, подарок. И, клянусь, ты можешь принять его, отец! Впрочем, особа эта обещала мне в самом близком будущем открыться тебе…

На другой день поутру начались работы. Управитель по приказу маркиза отобрал для этих работ десять человек, пользовавшихся его доверием. Это были пеоны, переселившиеся в асиенду из страха перед индейцами.

Рудник был замурован некогда индейцами в том самом состоянии, в котором находились его разработки, когда было обнаружено тело рудокопа. Одна лишь вынутая уже, но оставленная в руднике порода составляла значительную массу золота. Через несколько дней работы было собрано столько драгоценного металла, что маркиз мог не только расплатиться со всеми долгами, но и отложить достаточно золота для успешного ведения своего хозяйства.

— Дочь моя, — обратился однажды вечером маркиз к донье Марианне, когда та собиралась уйти на покой в свою спальню, — ты не дала еще ответа на предложение дона Руфино Контрераса, а между тем твои восемь дней давно уже истекли. Завтра Паредес поедет по моим делам в город. Я хотел бы воспользоваться этой оказией, чтобы написать ответ дону Руфино. Молодая девушка вздрогнула, но, овладев собой, ответила:

— Я, конечно, польщена предложением кабальеро, но не находишь ли ты, отец, несколько несвоевременным это сватовство, особенно в дни, когда над нами нависла грозная опасность войны?

— Как знаешь, дитя мое. Я не собираюсь торопить тебя. Я так и отвечу пока секатору. Да, но как быть, если он сам явится за ответом?

— Тогда и подумаем, что ему ответить, — улыбаясь, сказала донья Марианна.

— И это правда! Напрасно я так настаиваю. Спокойной ночи, дочка! А мы тут с твоим братом, возможно, всю ночь будем корпеть над письменным столом за делами.

Донья Марианна едва успела удалиться, как в комнату ворвался Паредес.

— Простите, что беспокою вас так поздно, сеньор маркиз, — сказал он, — но в асиенду прибыл тигреро Мариано со своей семьей! Он привез невероятные и ужасные вести. Хорошо бы вам самому расспросить его…

— Что же он рассказывает? — тревожно спросил вошедший в комнату дон Руис.

— Что индейцы восстали, захватили и сожгли Квитовак, перебив всех его жителей.

— Какой ужас! — воскликнул маркиз.

— Бедный дон Маркос! — вырвалось у дона Руиса.

— Да-да, ведь он комендант Квитовака! Какое несчастье! — вздохнул маркиз.

Вошел Мариано. Он рассказал подробности штурма Квитовака, не преминув, правда, несколько приукрасить события, о которых мы рассказали в предыдущей главе.

Каждодневная жизнь изобилует непонятными явлениями. Но самое необъяснимое из них — это та быстрота, с которой распространяются плохие вести. Как могло, например, в какие-нибудь три часа дойти до тигреро известие о взятии Квитовака, да еще в более или менее точных подробностях, тогда как тигреро находился на расстоянии десяти лье от места происшествия? Сам Мариано не мог ответить на этот вопрос. Кто-то ему сказал, но кто? Он сам этого не помнил.

Эти неутешительные вести заставили призадуматься маркиза. Теперь, когда дороги были наводнены мародерами и перехвачены индейцами, нечего было и думать о поездке Паредеса в Ариспу. Надо было прежде всего привести в боевую готовность замок, нападения на который можно было ожидать с часу на час.

Несмотря на позднее время, все мгновенно пришло в движение в асиенде дель Торо. Сторожевые посты были усилены, в разных местах асиенды были сосредоточены резервы.

В этих хлопотах прошла вся ночь.

Часа два спустя после восхода солнца, когда маркиз, утомленный бессонной ночью, собирался пойти немного отдохнуть, часовые заметили многочисленный отряд конницы, карьером мчавшийся к асиенде.