— Я могу освежиться? — спросила Сара.

Ей хотелось привести себя в порядок, чтобы выглядеть попривлекательнее, но, увидев свое отражение в зеркале маленькой туалетной комнаты, Сара поняла, что это практически невозможно. Волосы растрепаны ветром, лицо блестит, а в арсенале ее косметических средств — только помада и тушь для ресниц. А если учесть, что она не глядя влезла в ту одежду, которую ей принесла Бет... Юбка и джемпер терракотового цвета из джерси и черный пиджак сверху были практичны, но не более. Если бы утром вместо того, чтобы предаваться панике, она продумала свой наряд, сделала настоящий макияж, то чувствовала бы себя намного увереннее.

Может быть, Макс, увидев ее такой, сам расхочет жениться на ней, и Саре не придется принимать трудное решение, каким бы оно ни было. Тогда бы жизнь вернулась в привычное русло — хуже и хуже день ото дня, потому что будущее представлялось мрачным и безнадежным.

Девушка освежила лицо водой, провела по губам помадой и сделала попытку причесаться. В холле Сара столкнулась с Дот, вкатывающей сервировочный столик в комнату, где был накрыт стол. На лице женщины сияла улыбка стряпухи, уверенной в том, что приготовленные ею блюда — шедевры кулинарного искусства.

Макс отодвинул для нее стул, и она села. Перед ней на блюде в окружении овощей лежали сочные бифштексы с хрустящей корочкой. Сара почувствовала урчание в желудке и невольно сглотнула. Увидев улыбку на лице Макса, она сказала:

— Если вопрос о женитьбе отпал, я готова насладиться прекрасной едой.

— Вопрос отнюдь не отпал, — ответил Макс. — А почему он должен был отпасть?

— Я только что видела себя в зеркале.

— Ты выглядишь очаровательной. — (При этих словах Сара как раз облизнулась, глядя на еду.) — И голодной.

— Я просто умираю от голода. Последние два дня я почти ничего не ела — случалось то одно, то другое...

— Самое время кому-то взять над тобой шефство, — констатировал Макс. Он положил ей на тарелку бифштекс и щедрую порцию овощей. Когда она попыталась остановить его, он спросил: — После двух-то дней голодания? Странно, что утром ты не растворилась в ванне. Ешь, — велел Макс. Наполняя свою тарелку, он наблюдал, как девушка откусывает первый кусок и смакует его. — И не болтай.

К сожалению, как всегда при нервном возбуждении, не болтать она просто не могла. Но при малейшем ее поползновении о чем-то заговорить Макс предостерегающе шикал, и, таким образом, вся еда была уничтожена в дружелюбном молчании. Сару никто никогда не баловал. Она съела всю еду и выпила вино, не сказав ни слова. И только когда поняла, что не сможет съесть больше ни кусочка, отложила нож и вилку.

— Теперь мы поговорим, — произнес Макс.

Сара отпила немного вина.

— Восхитительно. Постояльцы должны возвращаться сюда снова хотя бы ради поварского мастерства Дот.

— Именно так и происходит.

— А сколько сейчас здесь постояльцев?

— Только мы. Они закрывают отель в конце октября и открываются на Пасху. Обычно я приезжаю сюда не в сезон, когда гостиница официально закрыта. Но Дот и Гарри всегда мне рады. Это мое убежище, моя нора.

— Убежище? — переспросила Сара.

— Ты же понимаешь, что я хочу этим сказать.

— Конечно. Это такое место, где вы можете спрятаться от всех и вся и никто вас не достанет.

— Только если я сам не захочу. Обычно я остаюсь здесь на пять-шесть дней. — Он снова наполнил ее бокал, затем свой. — То есть до следующего уикенда. Я могу отвезти тебя назад к сестре сегодня вечером, или ты останешься здесь со мной. Тысяча фунтов в день.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Сара поперхнулась вином, а Макс невозмутимо пояснил:

— Мы говорим о днях, а не о ночах.