Автомобиль плавно останавливается. Мы прибыли к моему дому, я со своей фантазией, женщиной. Я выхожу, и Виктор бросается открывать ей дверь. Она ступает на тротуар и оглядывается на меня. Я благодарю Виктора, он уезжает.

Холодный ветер подхватывает подол ее платья и крутит волосы. Она обхватывает себя руками.

– Мой дом, – тихо говорю я.

– Очень милый, – отвечает она без сарказма. Обычный городской дом с шестью спальнями, с высокими потолками и высокими окнами. Скромный. Конечно, он ничто по сравнению с золотым и мраморным дворцом, в котором живет она. Русские с деньгами похожи на арабов. Кричаще, выпячивают свой достаток. Они любят показуху.

– Уверена, что хочешь продолжить?

Она протягивает руку и указательным пальцами, снимает что то у меня с правой щеки. Потом поднимает на меня глаза, подняв свою открытую ладонь к моему лицу. Да, старая русская примета: если выпадает ресничка, ты можешь загадать желание. Я чувствую, как в груди стало слишком тесно. Мама всегда так делала, брала мою выпавшую ресничку, клала себе на ладонь, я ударял по ее ладони, предварительно загадав желание.

Я ударяю. Пряди ее светлых волос подпрыгивают на плечах.

Она моргает.

– Ты загадал желание?

Я киваю. Она, однозначно бы удивилась, узнай какое желание я загадал. Я и сам удивился своему желанию. Ни одно из моих желаний, которые я загадывал раньше, когда мама держала ресничку, не сбылось. И сейчас тоже не будет чуда, чтобы сбылось это.

Мы поднимается по лестнице, я вставляю ключ в замок. Я закрываю за нами входную дверь и смотрю на нее, пока она оглядывается по сторонам.

– Хочешь выпить? – предлагаю я.

– Если только ты будешь, тогда и я.

Я вхожу в гостиную и включаю свет.

Она смеется, задыхаясь, восклицая:

– Вау, как красиво.

Я оглядываю свой интерьер, как будто вижу его впервые. Я смотрю на него ее глазами, будто раньше никогда его не замечал. Я наблюдаю, как она проходится взглядом по бледным, покрашенным в крем стенам, темно серому полу и темным шелковым шторам. По белому дивану с красными бархатными подушками. Она проходит вглубь комнаты, рассматривая бледно лиловый ковер с длинным ворсом.

– Я не могла себе представить, что ты можешь жить в таком доме.

Я небрежно пожимаю плечами. Да, это мой дом, но не совсем дом. Фактически я не живу здесь. На самом деле, я редко сюда приезжаю. Чаще я заваливаюсь в квартиру над своим рестораном.

– Это не я украшал дом. Я нанял людей для этого.

– Конечно, я поняла, что не ты, но ты одобрил выбор дизайна.

– Когда я покупаю собаку, и начинаю заботиться о ней, совсем не означает, что со временем я тоже буду лаять.

Она снова смеется, но на этот раз громко. Прекрасный звук. Не думал, что у нее может быть такой смех – густой, сексуальный и волнующий.

– Я ожидала увидеть черную кожу и хром, – она останавливается и пожимает плечами. – Я имею в виду то, что больше присуще bratve .

– Я больше не в братстве, – тихо отвечаю я.

Она приподнимает бровь.

– Когда же ты ушел?

– Года прошли, – спокойно отвечаю я.

– Значит, ты просто ушел от них? – спрашивает она с любопытством.

– Ты никогда не сможешь уйти от этого. Оно будет следовать за тобой.

– Что это значит?

– Мои грехи и каждого из нас, они никогда не оставят, неважно, как далеко я смогу убежать или сколько проживу.

Она пялится на меня.

– Но ты пришла сюда не для того, чтобы говорить о моих грехах.

Она молчит, я иду к бару и наливаю нам добротную порцию коньяка. Она берет стакан из моих рук и приподнимает его.