Дженни Даунхэм. Ты против меня
Один
Майки думать было тошно, во что превратилась его жизнь. На прилавке стоял пакет молока. Аджай в нетерпении протянул руку. А Майки тем временем рыскал в кармане куртки в поисках монет, завалявшихся среди старых чеков и скомканных бумажных платков. Женщина в очереди за ним нервно переминалась с ноги на ногу. Парень, стоявший следующим, нетерпеливо кашлянул. Майки почувствовал, как закипает злость. – Прости, – пробормотал он, – придется оставить. Аджай покачал головой: – Бери-бери, завтра заплатишь. И вот еще шоколадки для сестер. – Да нет. Не надо. – Не глупи, бери. – Аджай сунул в пакет к молоку пару батончиков. – Удачи тебе. В этом Майки сильно сомневался. Удача ему не улыбалась уже пару месяцев. И все же он заставил себя кивнуть в знак благодарности. Взял пакет и вышел. На улице по-прежнему лил дождь, завесу из мельчайших брызг высвечивала из темноты флюоресцентная лампа над дверью. Майки глубоко вздохнул, надеясь учуять запах моря, но пахло холодильными камерами – вентиляция гнала теплый воздух из подсобок магазина. Натянув капюшон на голову, он двинулся через дорогу к дому. Холли сидела на ковре перед теликом и ела чипсы из пакета. Карин наконец прекратила рыдать и стояла рядом на коленях, причесывая сестру. Майки взглянул на нее: – Тебе лучше? – Немного. – Так, может, расскажешь, что стряслось? Карин пожала плечами: – Хотела выйти на улицу. Но дальше двери не получилось. – Ну, уже кое-что. Она закатила глаза: – Ага. Открывай шампанское. – Для начала неплохо. – Да нет, Майки, это конец. У Холли кончилось молоко для хлопьев, а я не смогла даже в магазин выйти. – Зато я смог и принес молока. Чаю хочешь? Он пошел на кухню и набрал чайник. Открыл шторы, потом и окно. Дождь почти кончился, с улицы повеяло свежестью. Где-то плакал ребенок. Кричала женщина. Трижды хлопнула дверь. Бум! Бум! Бум! Зашла Холли и достала коробку с хлопьями. Майки потрепал ее за воротник пижамы: – Почему в школу не одеваешься? – Потому что не пойду. – Еще как пойдешь. Холли прислонилась к дверце холодильника, вскинула голову и закатила глаза: – Как я могу идти в школу, когда сегодня слушание? Майки нахмурился. Она-то откуда знает? – Холли, смотри-ка. Если пообещаешь сейчас же пойти одеваться, я тебе шоколадку дам. «Кит-кат». – Две или четыре палочки? – Четыре. " Порывшись в пакете, он достал батончик и помахал у нее перед носом. – И маму разбуди. Холли удивленно вытаращилась на него: – Правда? – Да. – Если уж это не «особый случай», то что? Холли покачала головой, будто его идея показалась ей полным абсурдом, схватила «Кит-кат» и бросилась вверх по лестнице. Его мать считала, что в полиции Карин помогут, вот в чем проблема. Отвела ее в участок и сообщила о случившемся, а потом и успокоилась, видимо решив, что сделала все, что могла. Но от этих копов толку ноль. Назадавали Карин кучу личных вопросов, хотя видно было, что та расстроена. А потом еще женщина-коп, что привезла Карин домой, нахмурившись, оглядела бардак у них дома, как будто всю их семью осуждала. Мать не обратила внимания, но Майки от злости аж язык прикусил, так что во рту появился привкус крови, густой и ржавый. Потом, когда она ушла, Майки выпытал у Карин адрес и велел Джеко заехать за ним на машине. Джеко и ребят привел, но когда они добрались домой к тому ублюдку – было уже поздно. |
