Я заказывала нужные книги, выписывала в тетрадку цитаты из работ зарубежных исследователей творчества Аполлинера, особо интересные главы ксерокопировала. Правда, последнее было удовольствием не из дешевых. Но выбора не оставалось. Необходимо было привезти в Казань максимальное количество нужного материала. В родном университете, да и во всем городе, таких книг не отыскать. Наука у нас держалась исключительно на энтузиазме и безумной преданности делу профессорско-преподавательского состава. С материальной базой, начиная с библиотеки и заканчивая техническими средствами и заработной платой, дела обстояли плохо. А уж после кризиса вообще все стало хуже некуда. Были лишь студенты, зараженные бактерией творчества и искусства, были аспиранты, с головой погрузившиеся в литературу. Вот и весь базис для развития. «Чистое искусство» в своем натуральном, нетронутом виде. Денег на приобретение новой литературы у библиотек не наблюдалось. Компьютер был хорошо если один на кафедру. Никакие командировки аспирантам не оплачивались. Необходимо собрать материал – выкручивайся, как знаешь. Нужно участвовать в иногородней конференции – придумывай, что сможешь. Вот тебе стипендия в размере пятисот рублей в месяц. Не хватает – зарабатывай, где и как сумеешь. Пока не родилась Катерина, я именно этим и занималась. Преподавала французский язык студентам первого курса в педуниверситете, давала в невероятном количестве частные уроки, от которых меня тошнило, бралась за любые оплачиваемые переводы. Но попадались они крайне редко – после 98-го город приходил в себя тяжело. И весь бизнес либо загибался на корню, либо влачил жалкое существование. Откуда же взяться зарубежным контрактам?

Можно было, конечно, придумать для себя что-то еще, более доходное. Но плотно вбитое в голову научно-коммунистическое воспитание страшно мешало. Ни продавать, ни посредничать, ни «делать бизнес» – ничего такого я не могла. Может, это и хорошо – не знаю, но прожить на добытое по специальности, «честным путем», стало почти невозможно. Каждый теперь выкручивался как мог и порой не без экзотики. Лучшая моя подруга Ирка, которая днем была преподавателем английского языка в химико-технологическом институте, по ночам танцевала стриптиз в только что открывшемся в городе престижном ночном клубе отеля «Сафар». Эта работа подвернулась Иришке совершенно случайно – школьная подруга попросила сходить с ней на кастинг в новый клуб, одной было страшно, да и неловко. Ирка по природной доброте своей согласилась. Участвовать сама и не думала. Но когда их завели в кабинет менеджера и стали задавать разные вопросы, ей показалось неудобным объяснять, что она пришла просто за компанию. И Ира вслед за подругой сдержанно отвечала. А потом менеджер встал из-за стола, подошел к ней и рявкнул так, что Ирка чуть не до потолка от страха подпрыгнула: «Свитер сними!» Она сделала это автоматически, просто от испуга. За свитером последовал лифчик. В результате подруге отказали, а в Ирку вцепились мертвой хваткой. Даже уроки стриптиза бесплатно давали, что вообще было случаем беспрецедентным. Так вот все само собой и сложилось. Но Ира выглядела теперь вполне довольной жизнью – за вечер в клубе на одних коктейлях, которые заказывали для нее щедрые клиенты (а приносили ей по строгой договоренности с официантами то воду, то сок – в зависимости от характера подменяемых ингредиентов), она порой зарабатывала больше, чем за полгода преподавания в институте. Ничего не скажешь, устроили нам господа хозяева страны подмену ценностей и веселую жизнь. Но Ирке, кажется, даже нравилось. Была в ней какая-то тайная страсть к эксгибиционизму.