Одним словом, жизнь шла своим чередом. Каждый спасался как мог.

Очнулась от своих мыслей я только в тот момент, когда сотрудники библиотеки вежливо, но громко напомнили посетителям о том, что «в связи с предпраздничным днем читальные залы закрываются на два часа раньше». Я вздохнула с сожалением и отругала себя за разгильдяйство – за целый день не успела осилить и половины намеченного.

Вниз, в гардероб, я спускалась в абсолютно потерянном состоянии. «Вот ведь, – думалось с досадой, – и не поработала толком, и зря по сторонам вертелась». Я медленно переставляла ноги со ступеньки на ступеньку и понуро разглядывала стены, на которых висели яркие репродукции. Перед последним лестничным пролетом взгляд, вместо того чтобы зависнуть на очередной картинке, предательски уперся в телефон-автомат. Я в задумчивости остановилась, поразмышляв, достала из сумки визитку Артема, долго на нее смотрела, даже нашла в кошельке два телефонных жетона, но так и не решилась позвонить. «Подумаешь, понравился запоздало. Даже и не вздумай, – убеждала я себя. – Дамы, особенно замужние и с ребенком, малознакомым мужчинам не звонят. Позвони лучше Лидке». – «Лидке не хочу! – раскапризничалась вторая, более развязная моя половина. – Не очень-то мы с ней и дружили. Она – зануда». В конце концов я грубо оборвала этот внутренний диалог: «Нечего вообще куда-то звонить!» – и надула губы. В гардероб спустилась в таком вот – обиженном на себя саму – виде.

Глава 4

На улице снова шел снег. Правда, теперь он, как приличный, спокойно ложился на землю и не таял. Заметно похолодало, и сияющие снежинки старательно прикрывали разведенную вчера ими же самими, вялыми и размокшими, грязь.

Двор библиотеки был большим и красивым, особенно летом, когда все утопало в зелени. Не случайно именно здесь, на удобных деревянных лавочках, собирались уставшие за день счастливые студенческие компании.

Сейчас, само собой, было пусто. Я шла не торопясь. Гуляла. К маминой подруге сразу возвращаться не хотелось – скучно, по улицам долго не походишь – холодно, и я принялась размышлять над тем, куда себя деть. Очень хотелось пойти в театр. Но баловать себя развлечениями я не могла – деньги нужно было экономить, еще целую неделю жить в Москве. А если купить билет на спектакль, то потом ни на метро, ни на «сухой паек» вместо обеда, ни на ксерокопии статей не хватит. Разве что музей – Третьяковку или Пушкинский – я вполне могла посетить без особого урона для тощего бюджета, но сейчас ехать туда было уже поздно. Мне снова взгрустнулось. Вообще-то всю жизнь я прекрасно знала, что деньги значения не имеют, а важно совсем другое. Но при всех этих знаниях скудость средств или их периодическое отсутствие страшно портили жизнь. Прибивали мощным прессом к земле. Хотелось сжаться в комок, стать крошечной, а потом и вовсе исчезнуть, вместо того чтобы с любопытством разглядывать развешанные по всей Москве афиши, украдкой просматривать выставленное перед входами в рестораны меню. И знать, что ты никогда в жизни не попадешь на этот спектакль и не попробуешь загадочную лазанью или ризотто.

– Яна! – Я автоматически обернулась на звук своего имени, хотя знала, что здесь, в центре Москвы, абсолютно некому меня окликать. Просто зовут какую-то другую Яну.

Но навстречу мне торопился Артем. Сердце запрыгало внутри как сумасшедшее и успокоилось только после того, как несколько раз больно ударилось о ребра.