— Нет... — выдохнул Калеб. — Нет!

Я начинал понимать, почему он так безумно хотел, чтобы у него родился мальчик. Если бы Джуди родила девочку, то в приступе ярости Калеб мог бы убить ребенка. И попытался бы еще раз зачать мальчика. Он хотел того же, что и многие мужчины на земле: увидеть свое подобие, лучшую часть самого себя, продолжающуюся в другом человеческом существе. Кроме того, он жаждал видеть продолжение именно мерзкого и уродливого в себе — способности и дальше пожирать чужие жизни.

Калеб Кайл сделал шаг вперед. Я поднял пистолет.

— Назад! — приказал я. — Держи свои руки так, чтобы я мог их видеть.

Он покачал головой, сделав тем не менее несколько шагов назад и разведя руки в сторону. Калеб не смотрел на меня, глаза его были накрепко прикованы к телу сына; переместился поближе к Уолтеру, который сидел, прислонившись здоровым правым плечом к стене, с лицом, залитым кровью. В невредимой правой руке он удерживал пистолет, но никак не мог сконцентрироваться. Было заметно, что боль сильно мучает его. Сам я тоже, скажем так, пребывал не в лучшей форме. К этому времени Эллен еще оставалась на лестнице, и я сделал ей останавливающий жест рукой, добавив на словах, чтобы она там и находилась. Она замерла. Но я услышал ее плач.

Калеб снова заговорил:

— Ты умрешь за то, что сделал с ним, — он презрительно сплюнул на пол. И сосредоточил все свое внимание на мне. — Я тебя запросто разорву на части голыми руками. А потом буду глумиться над потаскушкой, пока она не сдохнет. Брошу ее тело в лесу, чтобы его сожрали дикие звери...

Я ничего не отвечал на его угрозы, только предупредил возможные действия:

— Давай двигай назад!

Мне вовсе не хотелось оказаться слишком близко к нему: ни в коридоре, ни на крыльце. Он по-прежнему был опасен. Я сознавал это, даже держа его под прицелом.

Калеб продолжил отступление: он медленно спускал по ступеням, пока не оказался во дворе. Снег сыпался на его обнаженную голову, на вытянутые в стороны руки; свет из окна заливал его, и я смог разглядеть торчавшую из пояса за спиной рукоятку пистолета.

— Повернись! — громко приказал я. — Встань боком ко мне.

Он не шевельнулся.

— Повернись! Или я прострелю тебе ногу, — пока я не был готов его убить.

Он хмуро взглянул на меня. Потом все-таки повернулся направо.

— Протяни руку назад. Большим и указательным пальцем возьми пистолет за рукоятку и отбрось его от себя.

Он проделал эти манипуляции, забросив пистолет в обрезанные розовые кусты за крыльцом.

— А сейчас медленно поворачивайся лицом ко мне.

Он подчинился.

— Так вот ты каков, Калеб Кайл.

Он ухмыльнулся — серый ледяной паразит, пожирающий жизни.

— Калеб Кайл — это просто имя, парень. Оно ничем не хуже других, — он снова сплюнул. — Ты все еще дрожишь?

— Ты старик, — ответил я, — тебе самому впору бояться. Этот мир будет судить тебя строго. Но не так строго, как тот, другой.

Он открыл рот в ухмылке: за зубами клокотала слюна.

— Твой дедушка боялся меня, — проронил он, — а ты похож на него. Выглядишь напуганным.

Не ответив на колкость, я вместо этого бросил взгляд на мертвого Каспара.

— Вот лежит твой убитый сын. Его мать — Джуди Манди?

Калеб оскалил зубы и сделал чуть заметное движение, словно собирался броситься на меня.