Высик положил перед Переводовым бумаги, касающиеся смерти Повиликина. Переводов внимательно эти бумаги изучил.

— Да, — сказал он. — Похоже, это то самое. Прав ты был, майор, — он снял трубку с внутреннего телефона. — Срочно, все данные по Повиликину Павлу Степановичу. Когда сидел, за что, какой срок, с кем общался в лагерях и на воле… Все, что есть, — он положил трубку. — Если повезет, сядем мы этой сволочи на хвост, уже сегодня сядем. И все-таки, майор, кто твой информатор?

— Если можно, дня через три скажу.

— Думаешь, — полковник прищурился, — трех дней нам хватит, чтобы его заловить?

— Надеюсь, — ответил Высик. — Скажите, можно мне в район вернуться?

— Что так?

— На сердце неспокойно. Привык все в своих руках держать. И потом…

— Ну?

— Мне кажется, Кирзач у меня в районе появится, перед тем, как последний бросок сделать. Не способен он мне простить, что я его взял, хитростью взял… Обязательно доказать мне постарается, что он все равно хитрее меня.

Полковник разглядывал Высика пристально и с каким-то новым интересом.

— А мне кажется, в центре ты больше пригодишься. Впрочем… Ладно, так давай. Сейчас все данные на Повиликина принесут, ты их в обработку заберешь, и, в зависимости от результата, либо отпущу тебя, либо нет. Годится?

— Как прикажете, товарищ полковник. И еще одно…

— Да?

— Есть у меня в районе человечек такой, Семенихин. Мне бы ордерок от прокуратуры получить, на прослушивание его телефона, чтобы без волокиты и разговоров, правомерно ли в данном случае, за один час все было сделано.

— Думаешь, поможет?

— В прошлый раз Кирзач у Семенихина одну ночь переночевал.

— Разговоров нет, — сказал полковник.

15

Кирзач добрался до Владимира, и уж из Владимира Семенихину позвонил.

— Примешь?

— Как я тебя приму? У меня милиция уже была. И за мной, похоже, следят.

…Высик слушал этот разговор на больших, медленно крутящихся, бобинах, установленных вертикально в огромном, для профессиональных надобностей, магнитофоне. Вместе с ним слушали и Переводов, и другие основные члены особой оперативной группы. Странное чувство было у Высика. Сколько слышал о прослушке, сколько подозревал — а порой, и точно знал — что его самого прослушивают и проверяют, а с техникой этого дела еще ни разу не сталкивался. Не было в их районе возможностей, финансовых и прочих, вот такой прослушкой обеспечивать. Если и слушали кого, то через «свою» телефонистку, которая стенограммы разговоров вела…

— Следят, говоришь? — Кирзач хмыкнул. — Пусть следят. Переговори с кем-нибудь, чтобы спокойное место мне было. Ненадолго, на одну ночь всего. А может, и на вечер. Сделаешь?

— Постараюсь.

— Ты уж постарайся, да. Я денька два во Владимире перекантуюсь, потом нагряну.

— Я ж тебя предупредил…

— Я тебя — тоже.

И Кирзач повесил трубку.

…- Разговор состоялся два часа назад, — еще раз сообщил Переводову, Высику и трем другим членам оперативной группы технарь, отвечавший за работу аппаратуры в отделе прослушивания.

— Гм… — Переводов задумался. — Два варианта. Или он догадывается, что Семенихина могут прослушивать, а то и допускает, что Семенихина запугали и тот с доносом побежит… И тогда он врет, чтобы мы его два дня искали во Владимире и чтобы два дня у нас выиграть.