Ее снова охватила паника. Горло опять оказалось забитым. Легкие сжались. Удушье. Паника. Она не могла кричать, не могла издать ни малейшего шума.

Ее глаза начали кровоточить. Вокруг них образовалось желеобразное вещество. Мэгги задыхалась. Ее парализовало. Она стояла на краю смерти. Потом она попробовала расслабиться. Подумать о том, что произошло. Осмыслить весь процесс с самого начала. Она решила сделать последнее усилие, пытаясь переместиться в другой мир.

Только благодаря уздечке череп не развалился на куски. Алекс обнаружил застежку на одном боку приспособления и попробовал счистить с нее грязь тонкой кистью. Череп сразу же продемонстрировал кривой оскал. Тогда Алекс отложил кисть, вытянул губы трубочкой и нежно подул на пыль вокруг застежки. Железная клетка распалась. Нижняя челюсть выскользнула из выемки в земле и покатилась на дно рва, а за ней и половина распадающейся уздечки.

Свободна. Она была свободна. Она могла летать в бирюзовом свете. Выше, выше, за ветвями, над деревьями. Прямо в неземном свете.

Два направления. Было два направления, куда она могла лететь. Направление пространства, расстояния. И направление памяти. Она выбрала направление памяти.

Она решила лететь вдоль линии, до конца. Туда, в глубину неземного света, бирюзовой плазмы, прошитой ярко-голубым сиянием. Она летела в глубины памяти. Боль. Белла. Боль. А. Боль. Темная сестра. Понимание. Долгая линия, понимание.

Глубины памяти. Глубины памяти. Глубины памяти.

И назад. Теперь Мэгги летела в направлении расстояния. Обычное синее пространство. Деревья. Дорога. Дома. Спикировать на дом в деревне Черч-Хэддон — нет, не то. Деревья. Дорога. Город. Замок — нет, не то. Деревья. Дорога. Город. Дом. Вот оно.

Дальний полет. Дальний полет. Дальний полет.

38

Эми сидела за столиком в игровой комнате и раскрашивала картинки; Сэм, погруженный в свой собственный мир, терпеливо выстраивал в ряд солдатиков и игрушечные автомобили, за машинками размером со спичечный коробок шли большие пластмассовые грузовики. Мальчик весело играл почти голышом, не считая грязноватой белой рубашки. В игровой комнате было одно высокое окно на уровне земли. За стеклом что-то мелькнуло, и Эми подняла глаза.

Сумерки сменялись темнотой — освещение было каким-то сверхъестественным, обесцвечивающим. Эми посмотрела на Сэма, по-прежнему увлеченного своей длинной извилистой армией. Над ним стояла старая женщина.

Эми никогда ее раньше не видела, но почувствовала, что знает ее. Старуха была очень старой и вся в черном. Длинные юбки. Странная одежда. Эми замерла. Она почувствовала, как холодная волна срывает с нее кожу, точно шкурку с фрукта. Старуха поняла, что девочка на нее смотрит. Она медленно обернулась и произнесла почти безмолвно, только шевеля губами: «Отойди». Старухины глаза напоминали серый дым, вроде того, что поднимается от костра в саду. В этих глазах был огонь, неумолимое пламя. Старуха снова повернулась к Сэму.

Эми незаметно сунула руку в карман.

Сэм оторвался от своих игрушек и увидел, что над ним стоит мать. Он улыбнулся ей. Она тоже ему улыбнулась.

— Сэм, — проговорила Мэгги, — послушай меня. Скажи, чтобы Эми ушла. Скажи ей, Сэм.

Мальчик поглядел на сестру. Она смотрела на них. С ней что-то было не так. Она отпрянула к своему столику. Кожа ее побелела, румянец сошел со щек. Вид у нее был нездоровый. Она крепко сжимала кулачок у себя в кармане.

— Скажи ей, — мягко повторила Мэгги, улыбаясь сыну. — Скажи ей, чтобы ушла.

Мальчик принялся достраивать свою процессию.