Старик отошёл от стены, оглядел тело, руки снова вспорхнули, на этот раз, пройдясь чуть ли не по всей верхней части туловища. Девчонка выгнулась дугой и резко вдохнув начала кашлять красноватой жидкостью. Китаец перешёл к другому столу, к следующему, а они круглыми глазами пялились в его спину. Он не говорил, что и на этом этапе ещё можно спасти свою жертву…, закончив с реанимацией, старик замер у стены и стоял, как истукан, минут пять. Они с места не двигались, стараясь на девушек не смотреть, и задавались вопросом, почему ещё никому из них не «отключили свет». Обычно старик был щедр на наказание, оно не заставляло себя ждать. А тут вон как…, старик пояснил, когда реанимировать девчонок пришлось второй раз.

-Белые свиньи, построившие это место, сказали, что такие свиньи как эти, стоят дорого и новых не будет ещё неделю. – Помолчал, всем своим видом демонстрируя невероятную глубину этого оскорбления – ведь свиней так много, а ему дали только четыре на целую неделю! Безобразие! – И почему они стоят дороже? – Не выдержал китаец, даже руками взмахнул возмущённо. – Чем эти свиньи отличаются от других? На них так же много сала, как и на других! У них мерзкие куски сала висят, где попало! – И пальцем ткнул в большую грудь одной из жертв. После чего вытер палец о свой халат и плюнул в пол. – Сумасшедшие белые свиньи!

Девчонок реанимировали ещё дважды. Они стали синеватыми, все в кровоподтёках, страх с лиц пропал – все четыре были словно в пьяном угаре. Неудивительно впрочем - удивительно, что они не померли ещё. Девчонок оставили в зале, сами перешли в другую комнату и занялись другими тренировками. Пока занимались, в той комнате послышались голоса, короткий вопль и едва слышный скрип каталок – девушек куда-то увозили, наверное, к той большой двери, единственной во всём этом комплексе различных помещений.

Только через два дня, они вернулись в ту же комнату и нашли там ту же картину, разве что в этот раз девчонки были не такими привлекательными – те же самые, просто следы прошлой тренировки, на их телах ещё виднелись. В этот раз они не елозили на каталках, просто с какой-то обречённостью смотрели на них и, молча, плакали.

Всё повторилось и в этот раз Лёха ощутил боль – сердце сжалось так, что он чуть было не попытался вломить своему Великому Мастеру, когда тот наградил его подопечную «Рукой земли». Он приложил максимум усилий, на два раза прошёлся, всё вроде правильно – рука девушки начала бледнеть, вскоре появились синеватые пятна на коже. Ещё немного и всё. Вон уже и старик, мрачнее тучи, идёт к столу. Сейчас он поправит всё и девушка..., старик просто глянул, покачал головой и отошёл в сторону. Лёха выпучил глаза, глядя на старика. Тот пожал плечами.

-Завтра привезут разноцветных свиней, этих можно отработать до конца.

-Но вы ведь можете учитель. – Его взгляд практически умолял.

-Мне не хочется. – Ответил старик. – Спасай сам, если тебе это так нужно, а я устал, в моём возрасте, лишнее напряжение, может губительно сказаться на здоровье.

Да, и это сказал человек, который вчера, в порыве гнева, вызванного нерадивостью Кабана, боковым ударом ноги выбил фигурный тренажёр со скоб, влитых в бетонный пол…

Лёха посмотрел в глаза девушки – они такие же, как и раньше, утратившие надежду, пустые, безучастные, она сдалась и просто ждёт смерти.

Он закрыл глаза, сосредоточился, попытался заставить одну из форм медитации, всё же сработать правильно, хоть один грёбанный раз. Та, что китаец называл «Чистый разум» и иногда «Ута Ия Конасси» - если он правильно расслышал. Язык этот его национальный – та ещё тарабарщина…, так же переводится второй вариант названия медитации, как его старик называл по-русски или нет, неизвестно, но данная медитация, по словам китайца, позволяла разуму отбросить всё лишнее и применять «великое искусство», практически на автопилоте.