Вернувшись в задний сад, доктор Фелл с облегчением опустился на железную скамью. Камилла, Алан и Янси вернулись к своим креслам.

Доктор поднял увещевающий указательный палец.

– Давайте закруглим тему, – предложил он, – как можно короче. Ударила молния, и вот Генри Мэйнард мертв. Мэдж потеряла сознание. Одурманенная лекарствами, пытающаяся понять, что именно ее ложный отец мог прятать в секретном ящике бюро, она побрела в мансарду и снова потеряла сознание.

– Доктор Фелл, – напряженно сказала Камилла, – вы уверены, что Мэдж, как и Валери, никогда не подозревала Боба Крэндалла?

– Уверен. В мансарде, когда там были вы и Алан, она искренне говорила о невиновности неизвестного любовника; и она не притворялась, а действительно была одурманена лекарствами, когда ей показалось, что она увидела его стоящим за дверью кабинета.

Тем временем Валери Хьюрет осенила новая идея. Из ее заявления капитану Эшкрофту мы знаем, что в тот день, но гораздо раньше, когда никакой трагедии еще не произошло, она вознамерилась сыграть роль призрака. Она сообщила по телефону Эшкрофту об исчезнувшем томагавке, она написала первое послание на школьной доске…

– Великий Гоблин, – вмешался Янси, – так что там произошло с томагавком? Все-таки кто же украл томагавк?

– Его украл сам Крэндалл, чтобы навести нас на ложный след и все запутать. Ага! Его нашли среди его вещей, он держал его у себя точно так же, как гораздо более изобличительный железный груз. Они сохраняют подобные вещи – капитан Эшкрофт был прав, когда подумал об этом. Но я говорил об идее миссис Хьюрет.

Ей пришло в голову, говорит она в своем заявлении, что Мэйнард был убит грузом на длинной веревке, свисавшей с дерева. Хотя она не говорит, как эта мысль пришла ей в голову. Боюсь, что она позаимствовала ее у меня.

– Но она поняла ее неправильно, не так ли? – спросил Алан. – Она случайно услышала, как вы что-то говорили о веревке, а вы говорили это фигурально и вовсе не имели в виду веревку в буквальном смысле этого слова.

– Да, она ошиблась. Она никогда не связывала дерево с флагштоком и домом – или с Крэндаллом. Веревка, дерево, «Золотой жук», По, Форт-Молтри! Вот и все. И все же, какими бы туманными ни были эти мысли, они были шагом в направлении истины. Еще раз, ошибаясь, она все-таки направила нас на верный путь.

Поздно вечером в пятницу Валери написала второе послание на доске, которое решила сама и обнаружить. Никаких намеков пока еще на По или Форт-Молтри – просто обещание, что продолжение следует. Пятничная суматоха должна была закончиться, когда капитан Эшкрофт тайно забрал старинное бюро для тщательного осмотра. Но суматоха так и не прекратилась до самого конца. Поздно ночью Крэндалл, начав уничтожать следы своих упражнений, поджег пугало и уничтожил его.

Доктор Фелл на мгновение замолчал, задумчиво посапывая.

– В субботу, – продолжал он, – был также судьбоносный день. Капитан Эшкрофт рано утром позвонил во французскую полицию – узнать, родилась ли у Мэйнарда дочь в тридцать восьмом году, – и ему обещали, что перезвонят попозже. Мы собрались здесь, в Холле. После того как Алан изложил свою теорию брошенного бейсбольного мяча, миссис Хьюрет вмешалась с новостями о послании, которое отправило нас в Форт-Молтри.

В Форт-Молтри мы обнаружили нечто большее, чем разоблачающую фотографию. Если Мэдж Мэйнард была не дочерью, а возлюбленной (у нас все еще не хватало доказательств, хотя это представлялось вероятным), тогда кто она была и откуда она появилась? Вместе со своим предполагаемым отцом, и в этом мы согласны, она переехала из Нью-Йорка в Голиаф около девяти лет назад.