Хали чуть изменил положение, заслоняя Хэнли от глаз охранников, а Макс тем временем щелкнул скрытыми в кейсе замками. Отвернувшись от ракеты, Хуан встретился взглядом с заядлым курильщиком и интернациональным жестом попросил у него сигарету. И зашагал через трюм, как только кореец выудил из кармана почти пустую пачку.

Незаметно для глаз отвлекшихся охранников Макс Хэнли извлек бомбу из двойного дна своего чемоданчика. Адская машинка меньше футляра для компакт-диска — чудо миниатюризации, вместившее взрывную мощь противопехотной мины направленного действия.

Когда до лестницы оставалось пять футов, курильщик встал и спустился на палубу. Хуан рассчитывал, что тог останется сидеть рядом с напарником. Чертов Мерфи. Приняв протянутую сигарету, он поднес ее к губам, ожидая, пока охранник даст ему прикурить своей драгоценной «Зиппо».

Хуан осторожно затянулся, задержав дым во рту на секунду, и зашелся захлебывающимся кашлем, будто табак оказался крепче, чем он предполагал. Охранник хмыкнул над незадачей Кабрильо и переключил внимание на напарника, чтобы отпустить реплику.

Он так и не увидел, что приступ кашля позволил Кабрильо собраться, как пружина, так что когда Хуан нанес удар, то сумел до последней унции вложить в него всю силу своего тела ростом шесть футов и один дюйм. Кулак врезался охраннику прямо в подбородок, закрутив штопором, и тот рухнул на палубу, как подкошенный. Реакция второго оказалась просто невероятной. Хуан рассчитывал, что смысл происходящего дойдет до него не меньше чем за пару секунд.

Но когда Кабрильо метнулся к нему, тот уже взмыл наверх лестницы и успел ухватиться за рукоятку пистолета под мышкой. Хуан рыбкой прыгнул вверх за ним, протянув руки к ногам противника. Ствол автоматического пистолета уже показался из кобуры, когда ладони Кабрильо сомкнулись на лодыжках корейца. Кабрильо тяжело рухнул на стальные ступени, раскроив кожу на подбородке об острый край, но его инерция сшибла корейца с ног, опрокинув навзничь. Пистолет с лязгом поскакал по верхней площадке.

Кабрильо вскарабкался на ноги, чувствуя, как кровь хлещет из подбородка, а в жилах бурлит адреналин. Даже если бы кореец не успел прицелиться, звука единственного выстрела было бы достаточно, чтобы предупредить Кима, и тот вызвал бы на судно армейскую охрану. За спинами борющихся Макс Хэнли бегом устремился к ракете, призванной стереть с лица земли святой город Мекку, и установил бомбу достаточно близко к боеголовке, чтобы заставить ее сдетонировать при взрыве. А Хали Касим, выхватив стилет, спрятанный в переплете Корана, бросился к лестнице, понимая, что борьба кончится прежде, чем он подоспеет на помощь боссу, но все равно не пожалел сил.

Хуан попытался врезать корейцу, рвущемуся к верхней площадке лестницы, локтем в пах. Юркий охранник увернулся, удар прошел мимо цели, и рука Кабрильо, ударившись о палубный настил, онемела от локтя до кончиков пальцев. Чертыхнувшись, он исхитрился ухватить противника за правое запястье, когда тот уже готов был сомкнуть пальцы вокруг рукоятки пистолета. И хотя Кабрильо превосходил его и ростом, и силой, находился он в невыгодном положении и чувствовал, что кореец мало-помалу подбирается к оружию.

Хали был в десяти футах от лестницы, когда охранник метнулся к пистолету. Хуан позволил, чтобы тот в своем отчаянном броске увлек его за собой, и его онемевшая правая рука, качнувшись, будто маятник, врезалась корейцу в висок, на миг оглушив его. Охранник потряс головой и пнул Хуана в правую ногу, отбросив его к перилам. Тяжелое дыхание бойцов перекрыл хруст, будто переломилась кость. Проникшись уверенностью, что с сирийцем покончено, охранник переключил внимание на оружие. Но Кабрильо даже не поморщился. Как только кореец схватил пистолет за ствол, Хуан вцепился в его запястье и принялся раз за разом гвоздить его о палубу. После третьего удара оружие вылетело из разжавшихся пальцев корейца и заскакало вниз по ступеням.