— Ну, мы старались выжидать момент, когда взрослые уходили подальше от гнезда. Тем не менее, да, иногда мы подходили к ним очень близко.

Сильфида с восхищением обнюхала плечо своей матери:

— Жалко, что я уже не буду охотиться на яйца ящеров, как ты, подкрадываясь к…

— Не говори таких вещей, — отрезал Икарон. — Они меня оскорбляют.

Волнение слетело с мордочки Сильфиды и мгновенно сменилось удивлением и обидой.

Мистраль взглянула на Икарона.

— Она молода и возбуждена, — спокойно сказала она своему мужу. — Ты ведёшь себя с нею слишком серьёзно.

— Она должна получше запомнить это, особенно после того, что она только что слышала от меня. От своей собственной дочери я ожидаю большего. Это не те вещи, которыми следует хвастаться.

Сильфида ничего не ответила, но в её тёмных прищуренных глазах Сумрак увидел кипящее негодование. Это был едва ли не самый первый раз, когда их отец говорил с нею на повышенных тонах. Иногда ему казалось, что Сильфида могла только раздражать его. Она бывала слишком громогласной. Она кричала, спорила и возражала. Всё казалось или скучным, или глупым, или несправедливым. Сумрак прижался поближе к сестре, надеясь успокоить её, но она даже не смотрела на него. Упрямое выражение на её морде заставило его волноваться.

— Но что же такого неправильного, — начала она, — в защите колонии от гнёзд ящеров?

— Сильфида… — предостерегающе произнесла мама.

— Я думаю, что, если бы я нашла яйца ящеров вблизи нас, я бы вела себя, как Нова и захотела бы…

Зубы Икарона лязгнули в считанных дюймах от её левого плеча. Сильфида с криком отскочила в сторону, и Сумрак громко выдохнул от удивления. Хныкая, Сильфида спряталась за спиной матери. Сумрак смотрел то на отца, то на мать, ожидая, что она будет попрекать Икарона, но она ничего не сказала, и лишь печально опустила голову.

— Знай своё место, — сказал Икарон Сильфиде. — И ещё наберись хоть немного ума.

Сохраняя молчание, они вчетвером забрались в свои глубокие трещины в коре. Сильфида тесно прижалась к матери, предпочитая не приближаться к Икарону и даже не смотреть в его сторону. Сумрак получал удовольствие, лёжа рядом с отцом. Ему не понравилось видеть отца столь сильно рассерженным, но ведь его рассердила Сильфида — почти вывела из себя. Сумрак с удовольствием вдыхал знакомые запахи дерева и ночи, родителей и сестры, витающие вокруг него.

Он едва мог решить, каким будет следующий из множества вопросов, которые он хочет задать родителям — настолько сильно он был поражён новыми сторонами их личностей.

Убийцы ящеров.

Нарушители Договора.

— А как вы переправились на остров? — внезапно спросил Сумрак.

— Это было нелегко, — ответил Икарон. — Мы долго наблюдали; дважды в день вода ненадолго отступает от побережья материка и оставляет узкую песчаную дорожку, ведущую к острову. Побережье материка высокое, и мы забрались на самые высокие деревья, следя за водой. Мы выбрали день, когда ветер дул с нашей стороны. Дождавшись, когда вода отступила, мы прыгнули в сторону острова. Некоторым из нас удалось преодолеть одним планирующим прыжком весь путь. Некоторые сели на песок и шли по нему весь остаток пути. Некоторые попали в воду и утонули. Двадцати из нас удалось переправиться сюда, чтобы начать новую жизнь.

Сумрак вздрогнул, довольный тем, что ему никогда не было нужды отправляться в столь рискованное путешествие. И всё же он не мог не завидовать тому, какие приключения выпали на долю его родителей в молодости. Ему было интересно, не выпадет ли что-нибудь подобное и на его долю.

— А завтра мы с Сильфидой сможем отправиться в экспедицию? — спросил он.