Шесть вездеходов продолжали продвигаться вперед, сжигая все на своем пути — деревья блба, жилища колонистов, любой движущийся предмет. Огромные машины стали расходиться в стороны, охватывая кольцом все поселение.

Инженерам Новой Республики удалось установить над своим лагерем плазменный излучатель. Вартон, парализованный пережитым ужасом, остолбенело наблюдал, как крошечные фигурки людей карабкаются наверх для того, чтобы включить тарелкообразный генератор. Он знал, что люди, занявшиеся плазменным излучателем, были просто инженерами-строителями, без какого-либо военного опыта.

«За что?» Все вопросы, от которых лопалась бедная голова Вартона, легко укладывались в эти два коротеньких слова: за что?

Инженеры Новой Республики сумели привести плазменный излучатель в боевую готовность и сделать один-единственный выстрел в ближайший к ним имперский вездеход. Плазменный шар врезался в цель, расплавив коленное соединение передней ноги вездехода и механизм серводвигателя. Вездеход остановился, затем попытался двинуться назад.

Остальные пять вездеходов развернулись одновременно, беря на мушку одинокий плазменный излучатель. Они выпустили в него шквал лазерных стрел, слившихся в реку зеленого огня и превративших установку связи и плазменный излучатель в яркую вспышку света.

Вездеходы все продвигались вперед, стреляя куда ни попадя. Домики колонистов взрывались один за одним. Алчные языки пламени пожирали траву саванны.

Люди бежали, крича от ужаса, спотыкались, падали и погибали. Грохот всесожжения оглушал Вартона, но он стоял как вкопанный, дрожа всем телом. Даже мир Эол Ша с его гейзерами и вулканами никогда не был так похож на ад, как поруганный рай Дантуина.

Командор Кратас, сидя в непривычной для него кабине «Мастодонта», руководил железным маршем шести огромных вездеходов. Они выжигали все живое. Воспламеняя островки травы, они вынуждали прятавшихся там колонистов спасаться бегством и подставлять свои незащищенные спины огненной смерти.

Он удостоверился, что не осталось ни одного уцелевшего домика, все они вместе со своими обитателями были превращены в дымящийся шлак, пытавшиеся бежать получили по персональной геенне. Одним ударом были поражены инженеры Повстанцев и их плазменный излучатель, успевший нанести незначительные, легко устранимые повреждения всего одному имперскому вездеходу.

— А этот чего дожидается? — удивлялся наводчик.

Кратас взглянул в указанном направлении и увидел одинокого мужчину, стоявшего среди развалин с судорожно прижатыми к бокам руками и неподвижным, стеклянным взглядом.

— Как-то не в кайф стрелять по неподвижной мишени, — продолжал наводчик, поднимая козырек своего шлема. — Ну давай, давай, сделай пробежку, парень, мне нужно еще малость попрактиковаться.

Кратас наконец вдоволь налюбовался панорамой разрухи, подернутой черным дымом пожарищ. Задание выполнено.

— Сделай же с ним что-нибудь, — приказал Кратас. — У нас нет времени на игры.

Наводчик нажал на гашетку, и единственный выживший человек исчез в зеленой вспышке огня.

Командор Кратас просигналил флагманскому кораблю и взял под козырек, отдавая честь маленькому искаженному помехами изображению Даалы на одной из панелей связного устройства:

— Задание успешно выполнено, адмирал. У нас нет потерь, очень незначительно поврежден один «Мастодонт».

— Вы уверены, что там не осталось ничего живого? — спросила Даала.

— Ничего, адмирал. Ничего прямостоящего, я бы даже сказал. Голая земля, присыпанная пеплом.

— Хорошо, — сказала Даала, удовлетворенно кивнув. — Можете возвращаться на корабли. Я думаю, мы сделали именно то, что хотели: мы попрактиковались в стрельбе. — Она, улыбнувшись, закончила: — В следующий раз мы выберем более серьезную мишень.