— Так лучше всего. — Монбар вскинул голову. — Да, лучше всего, если вы услышите истину собственными ушами. — Он обернулся к двери, крикнул, и незамедлительно явился тот же писец. Монбар прошептал что-то ему на ухо, тот рысью выбежал из зала. В коридоре раздались громкие шаги, и в зал вошел человек в развевающемся орденском плаще, рослый, с гладко выбритыми лицом и головой, натертыми к тому же благовонными маслами.

— Глазам не верю! — прошептал Майель. — Это же Ричард Беррингтон!

От крайнего изумления де Пейн вздрогнул, а Беррингтон между тем поклонился Великому магистру и Босо Байосису, затем опустился на предложенный ему стул по правую руку от них. Он улыбнулся де Пейну, а Майелю кивнул, как старому знакомому. Первое, что бросилось в глаза де Пейну, — этот рыцарь с резкими чертами лица ничем не напоминал свою сестру, Изабеллу Прекрасную, встреченную де Пейном в Иерусалиме. Взгляд Ричарда Беррингтона был колючим, а лицо с широкими скулами, тонкими губами и выступающим подбородком хранило суровое выражение. Настоящий воин, сделал вывод Эдмунд, грозный противник, поджарый, мускулистый, быстрый в движениях. Де Пейну он напомнил волка.

— Братья, владыка! — Беррингтон снова поклонился сидевшим во главе стола. — Как хорошо, как радостно жить братьям вместе! — произнес он нараспев формулу вежливости, принятую у тамплиеров как приветствие.

— Рассказывай! — Голос Монбара прозвучал резко, что контрастировало с мягкой манерой Беррингтона. — Поведай нам, брат, как было дело и что тебе о том известно. — Великий магистр обеими руками потер лицо. — Я внимательно прочитал записи из нашего архива. И я уже слышал твои слова. Лучше всего будет, если ты сам расскажешь братьям обо всем.

Беррингтон вперил тяжелый взгляд в Парменио, потом выразительно посмотрел на Монбара.

— Ему вполне можно доверять, Ричард. Он принес клятву.

— В этом деле он с нами наравне, — проскрипел Босо Байосис.

До сей поры английский магистр напоминал изваяние. Невысокого роста человечек с огромным животом, пучеглазый, со свисающими жидкими прядями седых волос — впрочем, борода и усы у него были ухожены и отливали серебром. Де Пейну уже приходилось с ним встречаться. Босо казался человеком беспокойным, глаза так и стреляли в разные стороны, а нижняя губа непрестанно подрагивала. Он явно нервничал, не зная причин, по которым его вызвал из Лондона Великий магистр, погибший в кровавой схватке за стенами Аскалона.

Пока Беррингтон вполголоса благодарил магистра Босо, де Пейн бросил быстрый взгляд на своих товарищей. Майель сидел, понурив голову, впившись пальцами в крышку стола. Парменио не сводил глаз с Беррингтона, который ждал разрешения начать рассказ.

— Прежде всего, Ричард, хотя все мы братья во Христе, — заметил Монбар, — не все присутствующие здесь знают тебя.

— Я родился, — заговорил Беррингтон, — в Брюэре, в Линкольншире; второй сын владетеля поместья. Служил в войсках разных баронов, в том числе у Мандевиля, графа Эссекса, а потом решил отправиться в заморские земли. Моя сестра, — тут он улыбнулся де Пейну, — согласилась путешествовать вместе со мной. В Иерусалиме вступил я в Орден рыцарей Храма. Моим наставником стал владыка Тремеле. Как вам, должно быть, известно, я нес службу в гарнизонах нескольких замков, прежде чем меня снова призвали в Иерусалим и возвели в ранг старшего рыцаря.