Чтобы затянуть войну, Гитлер предполагал даже оставить север Германии, увести армию в южную часть страны и там, в выгодных условиях среди лесов и гор, продолжать сопротивление Красной Армии. После войны газеты писали о поисках сокровищ и нацистских документов, затопленных эсэсовцами в австрийских озерах. Вывозом ценностей в «Альпийскую крепость» и начиналось осуществление этого плана Гитлера.

Военное правило гласит: не делай ничего такого, что совпадает с желаниями неприятеля. Гитлер хотел затянуть войну, следовательно, мы должны были закончить ее как можно скорее.

Плакат Л. Голованова.

На главном направлении

Общий замысел окончательного разгрома фашистской Германии сложился у нашего командования еще осенью 1944 года.

Затем Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб приступили к разработке завершающих войну операций. Сокрушительные удары враг должен был получить в Восточной Пруссии, Польше, Чехословакии, Венгрии и Австрии. Взятием Берлина враг принуждался к безоговорочной капитуляции.

В начале 1945 года наши войска, занимавшие середину огромного советско-германского фронта, стояли на правом берегу польской реки Вислы. Отсюда до Берлина было несколько больше 500 километров — самый короткий путь. На этом направлении наше Верховное Главнокомандование и решило нанести завершающий удар.

Фашистские генералы и Гитлер считали, что советские войска пойдут на Берлин не с востока, не самым коротким путем, а с юга — через Венгрию и западную Чехословакию. Готовясь к подобному ходу событий, фашистское командование сосредоточило там много войск, в том числе танковых.

Но почему фашистское командование думало так? Вот почему. На севере линия фронта подошла к границе Восточной Пруссии. А эту территорию немцы укрепили настолько сильно и надежно, что сравнивали восточно-прусские оборонительные сооружения с французской линией Мажино, со своей, немецкой, линией Зигфрида. Естественно, что в укрепленном районе сосредоточились сильные войска противника. «Русские, — рассуждали гитлеровские генералы, — побоятся направить клин своих армий с берегов Вислы на Берлин, с востока прямо на запад. Они понимают, что мы, немцы, по этому клину из Восточной Пруссии, с севера, нанесем страшный удар, отрубим острие клина и войска, находящиеся в острие, окружим и уничтожим».

Правильно рассуждают немецкие генералы? А мы, выходит, не чувствуем грозной опасности? Чувствуем, конечно. Только наши маршалы решили сильную сторону противника превратить в слабую.

На деле это получилось так. Прежде чем начать наступление на центральном участке фронта, советские войска развернули боевые действия против северной группировки гитлеровских войск — в Восточной Пруссии и против южной — в Венгрии. Гитлеровское командование, когда начались эти операции, испугалось, что обе группировки будут разгромлены, и послало им подкрепления, сняв часть войск с… центрального направления. Других резервов у немцев не было. Да и не опасались гитлеровские военачальники несколько ослабить середину фронта — они все равно грозили нам ударом из Восточной Пруссии, даже более сильным теперь, потому что там стало еще больше войск. Но вот чего не смогли предвидеть фашистские генералы: советские войска не стали входить в Восточную Пруссию, а обошли ее по границе, встав полукольцом, фланги которого уперлись в Балтийское море.

Уничтожение фашистов, окруженных в Восточной Пруссии, затянулось до конца войны, бои там были упорные, кровопролитные, не случайно учреждена медаль «За взятие Кенигсберга».