Фолкнер спокойно ответил:

– Это с твоей головой что-то случилось, Харрис. Ты никогда не знал, когда и как надо сдаваться. А вот я знаю.

Харрис удивленно посмотрел на него и яростно заорал:

– Что ты имеешь в виду под словом «сдаваться»? Какая в этом нужда? У нас оружие и девчонка в заложницах. Мы можем выйти отсюда без всяких забот.

Фолкнер снова с жалостью покачал головой.

– Это не годится даже для гангстерских фильмов, – не согласился он.

Он повернулся и направился к двери. Харрис сделал огромный шаг вперед, лезвие ножа со щелчком выбросилось наружу, и он всадил его в спину Фолкнера.

Когда тот рухнул на пол, события стали развиваться с молниеносной быстротой. Мария громко закричала, а полиция начала ломиться в дверь.

Харрис подобрал «люгер», упавший из рук Фолкнера, и выстрелил в дверь. На его губах появилась полоска пены; страшно захихикав, он выстрелил в дверь еще дважды. Удары в дверь тут же прекратились. Харрис обернулся, приложив руку к глазам. Его взгляд, остановившийся на Марии и Маке, был страшен. Он начал поднимать пистолет, но тут же раздался крик Марлоу:

– Я здесь, Харрис!

Удар от прыжка на пол был силен; Марлоу пришлось согнуть ноги в коленях, и он покатился по полу. Харрис повернулся к нему и открыл беспорядочную стрельбу.

– Я достал тебя, ублюдок! Я достал тебя!

Когда он выстрелил в очередной раз, Марлоу ползком добрался до того места, где стояла банка с горящим огнем. Следующая пуля задела его плечо. Он схватил банку, поднял ее и бросил прямо в лицо Харрису.

Харрис страшно завопил и попятился назад, выронив пистолет. Потом вскочил на ноги и кинулся к двери, пытаясь руками сбить пламя с горящей одежды. Он открыл засов, распахнул Дверь и с диким криком скрылся под дождем.

Мария бросилась в объятия Марлоу.

– О, слава Богу, Хью! Слава Богу! – закричала она, разразившись рыданиями.

Марлоу нежно прикоснулся к ней и тут же поморщился от боли. На его ладонях появились большие волдыри от ожога, кожа рук почернела и растрескалась. Он передал плачущую девушку Маку, а сам повернулся к лежавшему на полу Фолкнеру.

Тот тяжело дышал, и когда Марлоу опустился возле него на колени, то увидел текущую у него из уголка рта струйку крови. Фолкнер слабо улыбнулся и прошептал:

– А ты умный подонок, Марлоу. Я всегда говорил, что ты чуточку умнее каждого из нас.

Фолкнер закрыл глаза, его тело корчилось от боли; Марлоу тихонько потряс его за плечо и спросил:

– Фолкнер, кто сказал вам, что я скрываюсь в Литтоне? Мастерс?

Фолкнер приоткрыл глаза, и на его губах показалось подобие улыбки.

– Совсем нет, – прошептал он. – Это была твоя знакомая. Блондинка по имени О'Коннор. Я завтракал в ресторане на Шафтсборо-авеню прошлым утром, она нагло подошла ко мне и спросила, знаю ли я тебя.

Марлоу почувствовал какое-то движение возле себя, поднял голову и посмотрел прямо в лицо Мастерсу. Тот подтвердил.

– Так оно и было.

Когда Марлоу снова повернулся к Фолкнеру, тот несколько раз качнул головой и слабо улыбнулся:

– Бедный Хью! Я же учил тебя не доверять женщинам, но под жесткой внешней оболочкой ты всегда был мягкосердечным. С твоей девицей на самом деле получилось очень забавно.

Фолкнер вдруг поперхнулся, кровь сильной струёй хлынула у него изо рта, и голова свесилась на одну сторону.

Марлоу медленно поднялся на ноги, обуреваемый противоречивыми чувствами. Он ощутил чью-то руку на своем плече, обернулся и встретился с встревоженным взглядом Мака.

– Он врет, Хью, – сказал Мак. – Мисс Дженни никогда бы не сделала такую подлость.