— Характер! — кричал ему отец — Где твой характер?! Фрэнк снова пытался подняться и снова поскальзывался.

— Я не могу подняться, отец!

— Вставай! — кричал отец. — Скорее, не то он зарубит — Норта.

А Драмгул уже замахивался и уже кроил Норта надвое.

— Ну помоги же! — кричал отец, в ужасе отшатываясь от Драмгула, который уже разворачивался к нему.

Но едва Фрэнку удалось подняться, как на гигантских коньках-топорах на лед выехал Грейвс Он разогнался и с хохотом наехал на Фрэнка, отрезая ему коньком левую ногу. Драмгул замахивался топором, чтобы ударить отца…

Фрэнк в ужасе очнулся, и теперь тюремные стены его камеры показались ему домашними и родными по сравнению с тем, что он только что видел. Фрэнк посмотрел на свою левую ногу, которая лежала поверх одеяла. Она сильно распухла и Фрэнк чувствовал, что она горит, как в огне. Голова его шла кругом. Он снова забылся, и снова ему явился кошмар. На огромных коньках-топорах Грейвс наезжал и наезжал на его отца. С диким воплем Фрэнк бросился на Грейвса, прыгая на одной ноге, другую он держал, как дубинку, в руках. Она уже заледенела и теперь напоминала палицу. Фрэнк ударил со всего размаха Грейвса по голове и вогнал его в лед по пояс. Он снова размахнулся и снова ударил. На этот раз Грейвс ушел под лед с головой. Кровавое пятно расплывалось под ледяной поверхностью. Покончив с Грейвсом, Леоне обернулся к Драмгулу. Тот замер и начал сильно задрожать.

— Ну что, может быть, почитаешь мне вслух? — спросил Леоне.

Его нога превратилась в острое копье, сверкающее своим наконечником.

— Ну, начинай!

— «Копна кишок между колен свисала…» — начал Драмгул.

Фрэнк размахнулся копьем и ударил Драмгулу в живот. Дымящаяся кровавая масса вывалилась из раны и повисла отвратительными гирляндами между колен Драмгула.

— Дальше! — скомандовал Фрэнк.

— «… виднелось сердце с мерзостной мошной…» — продолжил искривленным от ужаса ртом Драмгул.

Фрэнк вонзил копье в грудь и, зацепив сердце, вырвал его и запихнул в обезображенную массу дергающихся трубок, которую представляли из себя кишки.

— Продолжай! — крикнул он.

— …«где съеденное превращалось в кало».

Огромная, величиной с шкаф, бумажная кипа появилась подле казнимого Драмгула. Ветер разметал несколько листов. «Приговор» было написано крупными буквами на каждом из них, а дальше фамилия осужденного и мелкий текст. Фрэнк наколол на копье несколько листов и сунул их в рот Драмгулу. Потом еще, еще… Бумага переваривалась на глазах и вываливалась дерьмом из распоротых кишок. Постепенно Драмгул исчез в куче своего собственного говна. Задул ледяной ветер, и дерьмо замерзло. Драмгул оказался по голову замурованным. Фрэнк поднял топор, лежащий на льду и размахнулся, чтобы снести Драмгулу голову, но ледяной ветер вдруг подхватил Фрэнка и понес над стадионом, над тюрьмой, унося все дальше и дальше.

Как-то, через несколько дней после того, как Фрэнк оправился и приступил к работе в котельной, к нему в кочегарку зашел Даллас. Фрэнк виделся с Далласом почти каждый день, но каждый раз рядом был Джон. Между тем Фрэнк заметил, что Далласу нужно о чем-то с ним поговорить. Фрэнк только что закинул последнюю лопату и прикрыл дверцу топки, когда вошел Даллас.

— Ну что, — сказал Даллас, — я смотрю, ты уже совсем оклемался.