Я пожимаю плечами. Ветер откидывает назад мои волосы, а я шепчу:

- Она тебя любит.

- Не говори так.

- Но это правда.

- Любовь – это другое, Дор! – Парень поднимает голову, и в его глазах столько боли, что мне становится плохо. – Любовь – это не желание владеть, это желание подчиняться! Любовь не убивает людей. Людей убивают люди.

- Она хотела как лучше.

- Не оправдывай ее.

- Кто-то же должен.

- Рушь не имеет права прикрываться своими чувствами. Если бы она чувствовала, она бы никогда не причинила тебе вред. – Эрих отворачивается. – Я не смог бы без тебя, а она распорядилась твоей жизнью так просто. И во имя чего? Любви? Поэтому сейчас так мало людей верит в любовь, потому что любовью бросаются направо и налево. Все, что не делают, все ради любви: плохое и хорошее. Вот только любовь не может быть плохой. Не может. Люди плохие, поступки плохие, а любовь – нет.

Я беру лицо парня в ладони и примыкаю к его губам с поцелуем. Эриха трясет, как и меня. Меня от холода, его от эмоций. Он поглаживает мои волосы и хрипло шепчет:

- Какого черта ты вообще сюда пришла, дуреха?

- Я думала, ты меня ждешь.

- Я бы никогда не предложил тебе перейти через стену.

- Мне казалось, ты узнал что-то насчет Лиз.

- Как она? – Парень отстраняется. – С ней все в порядке?

- Состояние стабилизировалась. Врачи говорят, она поправится. – Я кладу голову на плечо Эриха и протяжно выдыхаю. – Я рада, что ты здесь. Как ты вообще оказался рядом?

- Ко мне пришел Дэйв. Сказал, Рушь сошла с ума, что недалеко от правды. Надеюсь, она хорошо проводит время, потому что завтра я найду ее, и нам придется поговорить.

Я киваю. Эрих набрасывает мне на плечи свою черную куртку, и становится тепло. Он заправляет мои волосы назад, вновь заботливо проходится пальцами по шраму. Мне не хочется, чтобы он чувствовал себя виноватым, но Ривера не переубедить. Взгляд у него не просто уставший, а убитый, словно сегодня Эрих потерял много близких людей.

- Я просил вас без меня не начинать, но какая разница, верно? – Выдыхает Конрад и останавливается около Ривера. Его лицо избито, а нос синий, будто бы парень разукрасил его синей краской. – Надеюсь, вы обсуждали приступ твоей фанатички. Ну и отношения у вас тут, ребята. 

- Я разберусь с ней.

- Отлично. Что теперь? На вечере нас не поймут, если я приду с поломанным носом, а ты с порезом на лице. – Он кивает на меня. – Сильно болит?

- Нет, я в порядке. Может, не будем попусту тратить время, и…

- …устроим групповуху?

- Конрад!

- Я просто предложил.

- Давайте сходим в больницу к Хельге. – Я смотрю на Эриха. – Вдруг она расскажет что-то еще? Нам больше не у кого спрашивать. Это не близнецы Обервилль, не Бофорт и не мои родители. Значит, Хельга – единственная, кто может подкинуть нам зацепку.

- Думаешь, это хорошая идея? – Ривера виновато прищуривается. – В прошлый раз у нас с ней не получилось нормально поговорить.

- Нам все равно придется ее увидеть, Эрих. Хельга – точка соприкосновения.

- Ты ведь не думаешь, что это она мстит тебе? Эта женщина еле ходит.

- Но, возможно, она попросила кого-то еще. Вы не думали об этом? – Вмешивается Бофорт и пожимает плечами. – Давайте сходим в больницу, я хочу найти обезболивающее и хорошенько обкуриться.

- Боюсь, у нас небольшой выбор.

- Лицо пылает, будто его жарят на вертеле, так что мне все равно, что именно я себе вколю, или что выпью.

- Хорошо, но только без глупостей. – Эрих смотрит на Конрада и недовольно сводит брови. – Я серьезно. Лучше просто молчи, иначе тебя действительно поджарят.