— Можно подумать, — пробурчала я, слегка успокаиваясь, все-таки я была не чужда тщеславия и мне, разумеется, было приятно, когда окружающие считали, что я хороша собой.

— Уверяю тебя, — отец решил ковать железо, пока оно горячо, — ты очаровательна. Ни у кого в округе нет такой красивой дочери. Я просто горжусь тобой.

— Полагаю, у меня есть другие достоинства.

— Конечно, конечно. Ты еще умница.

Я понимала, что это всего лишь лесть, но все равно было приятно. Я и сама знала, что я умница и красавица, но услышать это от других — ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Пойдем, если ты готова, — батюшка взял меня за руку, — гости уже заждались. Представляю, как они будут поражены твоей красотой.

— Все равно, я не хочу выходить замуж, — сказала я напоследок, но позволила вывести себя из комнаты.

Я давно не видела такого количества гостей у нас в доме. В последний раз они собирались здесь, когда мне стукнуло шестнадцать и батюшка решил, что пора вывести меня в свет. Тут собрались все наши соседи, которых в обычное время я видела очень редко, родственники, все многочисленные кузины отца с мужьями и детьми. Также несколько совершенно незнакомых лиц. Из чего я заключила, что это родственники герцога. Частично я была права, так как после представлений ко мне подошла невысокая худенькая девушка и смело проговорила, глядя на меня с восхищением:

— Я так счастлива, наконец, с вами познакомиться, мадемуазель де Бриссак.

Не знаю, что мешало ей сделать это раньше. Впрочем, спустя некоторое время все прояснилось. Эта девушка была сестрой герцога и звали ее Эвелиной. Конечно, до сих пор она не была со мной знакома. Должно быть, ее силой удерживали дома, опасаясь за родное дитятко. Представляю, как бы она была счастлива, если б я засыпала ее песком наравне с ее противным братцем. После этого она не приблизилась бы ко мне и на пушечный выстрел.

— Брат не посчитал нужным взять меня на прошлой неделе, — продолжала Эвелина, — а мне так хотелось!

Я едва сдержала смех. Представляю, сколько усилий потребовалось бы ему, чтобы убедить, что на мне необходимо жениться, если б она увидела меня на прошлой неделе.

Отец приставил ко мне Альфреда, чтобы он исполнял функцию стража. Несмотря на свою лесть наверху, он все-таки опасался, что я могу выкинуть какую-нибудь штучку. Честно говоря, я подумывала об этом. Конечно, на публику я больше работать не буду. Но ведь остается герцог. Вот с ним я порезвлюсь на славу. Пусть не думает, что женившись на мне, он разом решил все свои проблемы. Ничуть не бывало. И я совершенно не испытывала никаких угрызений совести. В конце концов, он знал, на что идет. Вот, пусть теперь откушает из полной чаши. Раз уж мне не удалось отвратить его от женитьбы раньше, то пусть поймет теперь. Пусть поймет, как он был счастлив, беззаботен и весел до тех пор, пока не взял в жены это чудовище, мадемуазель де Бриссак. Уверена, не пройдет и дня, как он будет так думать.

— Изабелла, — шептал мне Альфред, решивший исполнять свою роль на совесть, он вообще был обязательным человеком, — замужество — это совсем не страшно. Посмотри на счастливые лица дам. Они все замужем и не льют слез по этому поводу.

— Когда я начну проливать слезы, это будет значить, что меня укусила оса, — пояснила я, — ничего более болезненного я еще не испытывала. А рыдать по другому поводу — много чести.

— Совсем забыл, — пробормотал он, — ты ведь не из тех, кто проливает слезы.