— Вот терпения-то у меня как раз нет. И не было его сроду.

Можете представить, как я себя чувствовала. Правда, отражение в зеркале ненадолго повысило мое самочувствие. Все же, Эмили в чем-то была права. Любая женщина ради того, чтобы хорошо выглядеть, пойдет на все, что угодно. И я решила терпеть. Всего-то каких-нибудь пять-шесть часов, есть о чем говорить! Ведь вытерпела же я жуткую процедуру выщипывания волос, когда мне казалось, что с меня живьем сдирают кожу. И ничего, живая осталась.

Мой вид вызвал у Эвелины восхищение.

— Какая же вы красивая! — ахнула она, всплеснув руками.

Я была ей благодарна за комплимент, хотя уже чувствовала легкое недомогание. Мне было не очень хорошо. Вот уж, не подозревала в своей служанке такую бездну жестокости. Так затянула, что того и гляди, треснут ребра. Я осторожно вздохнула, выцедив воздух из легких между зубами. Если вы думаете, что это так просто, когда вы в тугом корсете, то попробуйте, наденьте. И примите мои глубочайшие соболезнования.

— Твое лицо покрывает интересная бледность, — заметил Этьен уже в карете.

Я скрипнула зубами. «Тебя бы на мое место», — подумала злобно, — «посмотрела бы я на твою бледность».

— Вам плохо, Изабелла? — встревожилась Эвелина.

— Нет, мне хорошо, — скрипучим голосом отозвалась я, — лучше просто не бывает.

Все прежние опасения отошли на второй план. Куда там, на второй, на сто второй. Одной и единственной целью было — выжить в этом проклятом корсете и не грохнуться в обморок. Я никогда не падала в обморок и не знаю, что это такое. Но другие говорили, что ощущения при этом просто отвратительные.

В легкой беседе я участия не принимала, смотрела в окно, на проплывающие мимо поля, деревья и дома. Отметила также редкой голубизны небо и легкие облачка. В общем, погода была прекрасной, но меня это совсем не радовало.

Остальные не скоро заметили мою отрешенность, но спустя полчаса Эвелина все-таки спросила:

— Вам страшно, Изабелла?

— Нет, — ответила я чистую правду.

— А мне страшно, — призналась она.

— И чего же ты боишься? — хмыкнул Этьен, — думаешь, тебя там съедят?

— Там совсем не страшно, — заметил герцог, — там довольно скучно.

— Не может быть, — удивилась Эвелина, — как там может быть скучно?

— Поживешь — узнаешь, — загадочно отозвался Этьен.

— Только не говори, что ты на приемах умираешь от скуки. Ты там ни разу не был.

Герцог рассмеялся. Этьен скорчил гримасу и бросил на меня сердитый взгляд. Конечно, это я виновата в том, что он никогда еще не бывал во дворце.

Я много читала и слышала о красотах Лувра, но в тот день их просто не заметила. Не до того было. Я просто поднялась по лестнице, следуя за остальными. Господи, когда же это закончится!

Все, напротив, только начиналось. В парадном зале было много народу, дамы в нарядных туалетах заставляли думать о том, что мы, пожалуй, проявили скромность в выборе платьев и драгоценностей. Как бы мне в бриллиантовых серьгах, состоящих всего из одной подвески не выглядеть нищей на фоне этих разряженных особ. А эти камни величиной с голубиное яйцо! Нет, папочка сильно преувеличил благосостояние жениха.

— Ох, — тихо вздохнула Эвелина, взяв меня за руку, — как их много. И все смотрят на нас.

— Не все, — утешил ее Этьен, — не такие уж мы важные персоны.

Мы остановились около каких-то людей, с которыми герцог завязал ничего не значащий разговор. Должно быть, это были его знакомые.