|
– Двадцать пять тысяч фунтов. Сколько?.. Сползаю по стенке. Этого не может быть. – Он не дал бы мне такую дорогую вещь… Все ученые бедные. – А он не бедный! Посмотри на его дом! Его отец – знаменитость! Глянь, а вот это стоит тридцать тысяч. – Она протягивает другой листок. – Оно похоже на твое. Согласна, Руби? У меня не хватает духу взглянуть. – Я бы ни за что не стала снимать кольцо, – добавляет Анна Лиза, и мне хочется ударить ее. – Ты первая захотела примерить его! Если бы не ты, оно бы не потерялось! – Нет! – негодует она. – Я надела его последней! – Но идея была твоя? Пытаюсь вспомнить, как все было, но события словно туманом подернулись. – Мне нужно идти. – Я поворачиваюсь быстрее, чем Анна Лиза успевает еще больше расстроить меня. – Так ты скажешь Магнусу? – Сначала встречусь с Люсиндой по поводу свадьбы. А потом с Магнусом и его семьей. – Держи нас в курсе. Пиши эсэмэски! – требует Анна Лиза. – Поппи, а почему ты сменила номер? – Ну, я вышла из гостиницы, чтобы поймать сигнал, и держала телефон в вытянутой руке… Стоп. Не стоит излагать историю о том, как меня обокрали, о телефоне в урне и о Сэме Рокстоне. Все это очень необычно, и у меня нет на это сил. – Ну… просто… потеряла телефон. Купила другой. До завтра. – Удачи тебе, моя хорошая. – Руби быстро обнимает меня. – Пиши! – кричит мне вслед Анна Лиза. – Нам нужны ежечасные отчеты! Она наверняка пришла бы в восторг от публичной казни. Пробралась бы в первый ряд и сражалась за место, с которого хорошо виден топор, зарисовала бы окровавленные останки и повесила рисунок на доску для объявлений – на случай, если кто-то пропустил столь захватывающее зрелище. Или что там делали до того, как появился Фейсбук? Не знаю, почему я так мчалась на встречу с Люсиндой, ведь она, как обычно, опоздала. И вообще не знаю, зачем мне потребовался организатор свадеб. Но я держу эту мысль при себе, поскольку Люсинда – старый друг Тэвишей, и стоит мне упомянуть ее имя, как Магнус с надеждой спрашивает: «Вы с ней поладили?» – словно мы две находящиеся под угрозой исчезновения панды, у которых должен бы родиться бэби. Не то чтобы мне не нравилась Люсинда. Просто она выматывает меня. Бомбардирует сообщениями о том, что и где она делает, талдычит об усилиях, которые прилагает ради меня. Скажем, подбор салфеток обернулся целой сагой, занял кучу времени и потребовал трех поездок в магазин тканей в Уолтемстоу. К тому же ее запросы несколько чрезмерны. Так, она наняла за большие деньги «свадебного компьютерщика», который создал такое чудо, как автоматическая рассылка новостей через эсэмэски, и веб-страницу, где гости могут написать, как они будут одеты, и потому не возникнет «нежелательных конфликтов».® Зато Люсинда так и не связалась с поставщиками продуктов, которых нам хотелось заполучить, и мы чуть было не упустили их. Мы встречаемся с ней в вестибюле отеля «Клэриджз» – Люсинда обожает гостиничные вестибюли, и не спрашивайте меня почему. Я терпеливо жду ее двадцать минут, попивая жиденький чай, жалея, что не отказалась от этой встречи, и чувствуя все большую и большую слабость при мысли о том, что скоро увижусь с родителями Магнуса. Может, спрятаться в туалете, а потом сказаться больной? Но тут появляется Люсинда – летящие волосы цвета воронова крыла, духи от Кельвина Кляйна и какие-то плакаты под мышкой. Низкие каблуки замшевых туфель громко стучат по мраморному полу, а розовое кашемировое пальто развевается, словно крылья. За ней по пятам следует Клеменси, ее помощница. (Если только восемнадцатилетнюю, не получающую зарплаты девчонку можно назвать «помощницей». |
