Даже если бы он положил что-то в шкатулку позавчера…

И, набрав полную грудь воздуха, она открыла крышку.

В верхнем вставном лоточке действительно не было ничего, кроме ее побрякушек — цепочек, кулонов, серег.

Вынув верхнее отделение, Рэчел отставила его в сторону и заглянула на дно шкатулки. Здесь тоже лежали украшения, но эти она надевала гораздо реже. Некоторые вышли из моды, некоторые ей просто разонравились, а вот у этого кулона распаялась дужка, но она так и не собралась отдать его ювелиру.

Отодвинув в сторону большой золотой кулон с рассыпанными по нему капельками алой шпинели, Рэчел вздрогнула. Под ним…

Под ним лежал золотой именной браслет тонкой работы, которого — Рэчел могла в этом поклясться — вчера здесь не было.

Осторожно, словно боясь, что он может обжечь ей пальцы, Рэчел достала браслет. На внешней стороне узкой золотой пластинки, замыкавшей цепь венецианского плетения, было выгравировано ее имя и дата рождения. На внутренней поверхности пластины тоже было что-то написано, но так мелко, что Рэчел с трудом разобрала буквы.

«Моей Рэчел в день рождения с любовью от Тома. 16 августа 1988 года», — прочла она.

Значит, это подарок к ее дню рождения. Только тот свой день рождения она не праздновала, потому что самолет Тома упал где-то в джунглях всего тремя месяцами раньше.

И вот теперь она получила подарок.

Через десять лет.

Бред. Безумие. Загадка.

Сжимая браслет в кулаке, Рэчел быстро обернулась. Стены, мебель, пол — все выглядело как обычно. Несмотря на то, что солнце светило неярко, в спальне — аккуратной и чистенькой комнате, принадлежащей молодой и серьезной женщине, было светло. Ни привидений, ни призраков, ни духов — никого, кроме самой Рэчел и ее отражений в трехстворчатом зеркале.

— Том?.. — прошептала Рэчел вдруг пересохшими губами.

Но, сколько она ни прислушивалась, ответа не было.

Да, наверное, и не могло быть.

Ну разумеется — не могло!

Пряча браслет обратно в шкатулку, Рэчел подумала, что все это тоже можно как-то объяснить. Голубую бумагу для заметок Том мог взять где-нибудь в другом месте, а она случайно купила спустя годы такой же набор. Что касалось самого подарка, то после гибели Тома Рэчел была в таком шоке, что вполне могла и проглядеть браслет, тем более что он лежал в нижнем отделении шкатулки, куда она заглядывала крайне редко. Но ведь с тех пор прошло десять лет! Неужели она действительно сошла с ума?..

— Как ты себя чувствуешь? И почему, черт возьми, ты мне не позвонила? — набросился на нее адвокат, как только Рэчел появилась на пороге отцовского кабинета.

В первое мгновение Рэчел даже не поняла, в чем дело, и лишь потом сообразила, что он имеет в виду.

— Извини, Грэм, я просто не подумала… Я была так потрясена! А как ты узнал?

— Вот как! — Он бросил ей сложенную газету. Это была местная ричмондская газета, на второй полосе которой, почти в подвале, была помещена небольшая заметка, посвященная вчерашнему происшествию. «Двое молодых людей едва не погибли под колесами автомобиля, который внезапно выскочил с проезжей части на тротуар. Водитель скрылся» — так, скупо, репортер описал вчерашнее происшествие, которое едва не кончилось трагедией. Если бы в газете не было упомянуто ее имя, Грэм вряд ли обратил бы на заметку внимание.

Покачав головой, Рэчел вернула газету адвокату.

— Что ж, по крайней мере из этого не сделали сенсацию номер один, — сказала она.

— Что у тебя с рукой? — спросил Грэм, заметив ее перевязанное запястье.

— Всего лишь растяжение.