— Всего лишь растяжение. Благодаря Эдаму я действительно почти не пострадала, если не считать пары синяков.

Грэм встал с дивана и, сделав несколько шагов присел на край письменного стола.

— Снова «благодаря Эдаму»?Не слишком ли часто он оказывается рядом, когда…

— Если бы не он, этот сумасшедший наверняка меня задавил.

— Да? А может, наоборот: если бы ты была одна, без этого Делафилда, с тобой бы вообще ничего не случилось?

— Ты все еще думаешь, что он действует заодно с теми, кто хочет со мной разделаться? И если да, то что это: просто подозрения или нечто иное?

Грэм закатил глаза — точь-в-точь как учитель, которому приходится в десятый раз объяснять одно и то же бестолковому ученику.

— Все твои… неприятности начались после того, как Делафилд появился в Ричмонде. Ты уже забыла, как он следил за тобой, как все время держался рядом, чтобы в нужный момент показать себя героем? Неужели тебя не волнуют все эти… покушения или несчастные случаи — назови как хочешь? Не кажется ли тебе, Рэчел, что снаряды падают слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя спокойно?

— А ты предпочел бы, чтобы снаряды попали цель? — разозлилась Рэчел, чувствуя, как оживают в ней прежние сомнения и страхи.

— Ты прекрасно меня поняла, Рэчел, и не надо, пожалуйста, так идиотски шутить, — с упреком ответил Грэм. — Ты относишься к этому слишком легкомысленно, и меня это не может не тревожить. Только представь, как это выглядит со стороны: к тебе приходит совершенно посторонний человек и заявляет, что он якобы готов вернуть тебе огромную сумму денег, которую, — опять же по его собственным словам, — он получил от твоего отца пять лет тому назад. Любого другого человека в этой ситуации ты, — будучи взрослой и здравомыслящей женщиной, дочерью своего отца, — подвергла бы многократной и тщательной проверке. Любого другого, но не Делафилда, потому что он поразительно похож на твоего погибшего жениха.

Одного этого сходства было бы вполне достаточно, чтобы завоевать если не твое доверие, то, по крайней мере, симпатию, но Делафилд идет дальше. Он то и дело спасает тебя: вытаскивает из разбитых машин, выносит на себе из взрывающихся домов, выхватывает из-под колес мчащихся машин… Со стороны это выглядит неестественно и мелодраматично, но ты ему веришь! Скажи же, что с тобой? Куда девались твоя рассудительность и твой здравый смысл?

— Так значит я, по-твоему, потеряла способность рассуждать здраво? — сухо осведомилась Рэчел.

— Да, — решительно ответил Грэм. — Твой здравый смысл изменяет тебе, как только дело каким-то боком касается Эдама Делафилда, и меня это нисколько не удивляет. Он — мошенник высокого класса, и эта психологическая атака, которая теперь ведется против тебя, была блестяще задумана и просчитана.

— Но зачем? Кому и зачем это могло понадобиться?

— Кому?.. Думаю, что ответ ты знаешь. Что касается вопроса — зачем, то и он не намного сложнее. Ты забываешь, что ты — богатая женщина, Рэчел. Когда все вопросы с наследством будут улажены, ты получишь что-то около семидесяти миллионов, возможно, больше…

«Да, больше», — подумала про себя Рэчел, вспомнив про восемь миллионов, которые лежали на личном счете отца в швейцарском банке. Впрочем, названная адвокатом цифра оставила ее почти равнодушной, хотя она не могла не отдавать себе отчета, насколько она велика.

— Ты хочешь сказать, что Эдам охотится за моими деньгами? — спросила она. — Но ведь ты сам наводил о нем справки. Эдам — не мошенник и не проходимец, у него есть собственная и вполне процветающая фирма в Калифорнии.