…Она умирала. Оранжевые всполохи жадно облизывали сухие ветви, подползая к босым ногам и наполняя нестерпимым жаром все тело, заставляя его извиваться в тщетных попытках отсрочить мучительную смерть. Растрепавшиеся волосы облепили взмокшее лицо и прикрыли обнажившуюся из разорванной робы грудь. Она кричала — не от боли и страха, а от вопиющей несправедливости, хоть и понимала, что взывать к разуму ополоумевшей толпы бесполезно. Еще вчера к ним приходили со своими бедами горожане, а сегодня те же люди с лицами, распаленными жаром от костра, с улюлюканьем наблюдали за ее гибелью. Ее крики только раззадоривали заполнившую площадь толпу, но не вызывали ни малейшего сочувствия. «Ведьма! Гори, ведьма!» — выкрикнул кто-то в безумном экстазе, и толпа подхватила вопль. «Ведьма! Ведьма! Сгинь, ведьма!» И она сгинет — на потеху предавшим ее горожанам, привязанная цепями к столбу и заключенная в огненное кольцо. В тот момент, когда пламя обожгло ее ноги, а в волосах затрещали искры, она сквозь пелену дыма и слез увидела того человека, который и погубил ее. Он стоял в первом ряду и в отличие от толпы не выкрикивал проклятия. Черная маска скрывала половину его лица, открывая только бородку и сжатые в тонкую линию губы. Он следил за ее казнью, не отводил взгляда, глаза его холодно блестели в прорезях маски, и в их изумрудной зелени отражались огненные всполохи. Этот полный ледяного спокойствия взгляд причинил ей боль куда более сильную, чем огонь. Она подавила рвущийся наружу новый крик и, собрав остатки сил, плюнула в сторону мужчины в маске, сопроводив сухой плевок проклятием…

Алину привело в чувство прохладное прикосновение к лицу. Девушка открыла глаза и увидела склонившегося над ней мужчину. Оказывается, она лежала прямо на земле, а незнакомец стоял перед ней на коленях. Он хмурился, и в его светло-карих глазах плескалось беспокойство. Когда мужчина заметил, что девушка пришла в себя, он отдернул от ее щеки руку. Алина внезапно пожалела об этом, потому что прохлада его ладони приносила ей успокаивающее облегчение. Пожалела и удивилась, потому что ей никогда не нравились чужие прикосновения к лицу.

— Как вы себя чувствуете? — спросил мужчина. Голос у него оказался приятным. Алина пошевелилась, проверяя, цела ли, а затем осторожно села. Затылок ныл, видимо, ушибся при падении. Но в целом, если не считать этого и легкой слабости, она была в порядке.

— Хорошо, — ответила она незнакомцу. Он перевел дух и улыбнулся, отчего его симпатичное лицо сделалось еще привлекательней.

— Я шел следом и увидел, что вы внезапно покачнулись. Я бросился к вам, но не успел. Вы упали и потеряли сознание. Вызывать вам врача?

— Нет-нет, не стоит! — горячо запротестовала Алина, но машинально коснулась затылка, проверяя, не разбила ли голову при падении. Нехорошо как вышло… Упасть прямо на улице!

Мужчина будто вздохнул с облегчением. Но продолжал настаивать:

— Вы ударились. Нужно, чтобы вас осмотрел врач. К тому же вы отчего-то потеряли сознание. От солнечного удара или…

— Я не позавтракала. — Алина сморщила нос. — На диете, понимаете. Кажется, перестаралась с голодовкой.

— Куда вам еще на диете сидеть! — возмутился ее спаситель. — Стройная до прозрачности! О боги, вас, наоборот, откармливать нужно! Простите, не хотел вас обидеть…

— Не обидели, сделали комплимент, — рассмеялась Алина, надеясь на то, что ее смех прозвучит непринужденно. Мужчина подал ей руку, помогая встать. А когда она поднялась на ноги, задержал ее ладонь в своей.

— Может, вас проводить? — спросил он, окинув ее коротким, но оценивающим взглядом.

— Спасибо, но я себя хорошо чувствую, — повторила Алина, улыбкой смягчая отказ.