Софочка открыла дверь.

— Где ты пропал? Уже обед готов давно. А я тут уборку затеяла.

В пятницу, с утра, Софочка с Веней надумали пойти в каньон — торговый центр. Вернее, это Софочка надумала и решила взять с собой Веника. Чтобы опять не накупить лишнего, ерунды какой-нибудь. А то как-то ходила она туда одна, так чего только не притащила домой. Веня рассматривал и удивлялся.

— А это зачем? — повертел он в руках причудливую маленькую вешалку с двумя «позолоченными» крючочками. — У нас же есть.

— Понравилась… — Теперь Софочка не понимала, зачем она польстилась, ей даже неудобно стало. И к чему она купила эти фарфоровые подставки для яиц, они яйца всмятку не едят. Лучше бы подсвечники купила, уж очень красивые были. Таки нет, дорого показалось.

Вешалку Веня прибил в спальне за дверью, чтобы халат каждый раз в шкаф не вешать, пояснил он, и Софочка успокоилась.

Они уже приближались к каньону, но Софочка вдруг присела на скамейку — ремешок на босоножке расстегнулся. Пока она возилась с ремешком, Веничка стоял рядом и смотрел на образовавшуюся толпу перед входом в каньон. Софочка встала, но они не успели и шагу сделать, как впереди, в нескольких метрах от них, в самой толпе что-то грохнуло, повалил дым, и из этого дыма стали с криками выскакивать люди, некоторые выбегали и сразу падали.

Софочка тоже закричала, попятилась назад и рухнула на скамейку, с ужасом глядя на страшную картину. Завыли полицейские и санитарные сирены, появились носилки, мужчины в голубых форменных рубашки суетились и оттесняли любопытных, перед скамейкой собрался стенающий народ, а Софочка сидела за спинами людей в полной прострации.

— Софа… Софочка, — Веня взял ее дрожащую руку, — пойдем отсюда. — Не плачь, Софа.

Он всю дорогу держал ее крепко за руку, а дома заставил выпить вина, и выпил сам.

— Веня, — с плачем сказала Софочка, — если бы не моя босоножка, мы бы тоже туда успели… А Левочка… — Она еще громче зарыдала, — Левочка… остался бы оди-ин… пришел бы из школы, а нас не-ет.

— Ну, успокойся… Нам повезло, а другим… Что за страна, то там терракт, то тут.

— Так ты уезжай, — плача, сказала Софочка, — зачем тебе тут…она не договорила.

— Вот придумала! С чего это я уеду! Не дождешься, — улыбнулся он и погладил Софочку по голове. Софочка притихла.

— Пойду-ка я, встречу Леву. Чтобы не загулял куда-нибудь, — сказал Веничка, — а ты ляг, или еще вина выпей, оно успокаивает, а мы с Левой скоро.

Веничка ушел, а Софочка сидела за столом и тупо разглядывала яркую наклейку на бутылке. Как иногда же страшно бывает, и ничего не сделаешь. Одно дело слышать по радио, или видеть быстрые кадры на экране, сидя на диване с чашкой чая — да, ужасно, да, жалко, и когда же это закончится, как будто война идет, а может быть, уже война? И тут — увидеть своими глазами. крики, стоны, амбулансы… Боже мой! Ты видишь сверху и всё это позволяешь? Каких-то двух минут не хватило, чтобы дойти туда — до смерти, или до покалечения. Бог, значит, спас ее и Веничку, но почему только их. Они ничем не лучше тех, что тоже пришли за покупками. Такая маленькая красивенькая страна, а ее вокруг все ненавидят, и всё взрывают и взрывают. Нигде евреям нет покоя, даже в собственной стране. Софочка несильна была в истории, но свято верила, что земля, на которую она ступила с трапа самолета — еврейская, и ей здесь предназначено жить и растить Левочку. А Веничке тоже здесь нравится. Нет, Веничка не уедет, не бросит их… Даже если она ему доллары отдаст.