Майкл Муркок. У врат преисподней ветрено
Посвящается Джуди Мерил Когда Огненный Шут говорил, обещая спасение и жизнь умирающей планете, его слушали с дрожью. Какова была тайна его гипнотической силы? Собирался ли он спати Землю для всего человечества или желал поработить ее?
Глава 1
Это была просторная пещера. Частично естественного происхождения, частично вырытая машинами людей. Иные уголки ее залиты глубокими пляшущими тенями, иные ярко освещены огромной пламенеющей глыбой – ревущей, трескучей маленькой копией самого солнца, которая висит под самым высоченным потолком, беспрестанно колыхаясь и сыпя искрами. Под этим горящим светилом, словно навстречу ему, взметнулась высокая колонна, а на ее вершине стоял, подбоченясь, грузный человек, одетый в изорванный шутовской костюм. Из-под мягкой остроконечной шляпы со свисающими полями выбивались прямые соломенного цвета волосы; круглое жирное лицо покрывал слой белой краски; глаза и рот украшали красные, желтые и черные мазки, а на потрепанной короткой красной куртке, туго обтягивавшей его громадный живот, красовалось яркое, лучистое желтое солнце. Под этим тучным шутом колонну стискивала толпа. Стоило ему вскинуть оранжевую руку, которая вырвалась из его рваного рукава, как языки пламени, – и толпа замерла. Он засмеялся, словно солнце какой-то неземной шутке. – Говори нам! – умоляла толпа. – Огненный Шут! Говори нам! Он перестал смеяться и посмотрел на них сверху вниз с каким-то странным выражением на загримированном лице. Наконец он вскричал: – Я – Огненный Шут! – Говори нам! – Я – Огненный Шут, снаряженный вам во спасение. Я – дароносец, живой Пламенем Жизни, которое создало саму Землю! Я – брат Земли… Какая-то женщина в платье с набивным львом закричала, едва ли не взвизгнула: – А кто мы? – Вы – личинки, кормящиеся от матери. Когда вы спариваетесь – это как совокупление трупов. Когда вы смеетесь – это звук ветров преисподней! – Почему? Почему? – прокричал юноша с худым застенчивым лицом и острым подбородком, грозившим пронзить ему горло. Он подскочил от возбуждения, глаза его сверкали. – Вы избегали естественной жизни и молились искусственной. Но вы еще не пропали – пока! – Что же нам делать? – всхлипнул какой-то правительственный чиновник, покрываясь испариной, в положенных лиловых куртке и брюках, настолько захваченный обрядом, что заволновался и позабыл держаться в тени. Толпа подхватила его плач. – Что же нам делать? – Идите за мной! Я воссоздам вас как Детей Солнца и Братьев Земли. Отвергните меня – и вы погибнете в своей искусственности, от вас отречется Природа, к которой вы повернулись вашими гордыми спинами. И снова клоун залился смехом. Он тяжело дышал, и под сводами пещеры загромыхал его безумный, загадочный хохот. Языки пламени выпрыгивали из висевшего маленького солнца, вытягивались и отрывались, будто пытаясь поцеловать служителей Огненного Шута, смеявшихся и кричавших, волновавшихся от его слов, рукоплескавших ему. Огненный Шут, смеясь, глядел вниз, упиваясь их поклонением. В тени помоста, особняком от колыхавшейся толпы, стоял, точно окаменев, сухопарый негр; его веки были разрисованы в красную и белую крапинку, его рот выкрашен в зеленый цвет. Его одежда состояла из нелепого желтого пальто-визитки и алого трико. Он взглянул снизу вверх на Огненного Шута; в глазах его стояли слезы жажды. Негра звали Джаннэр. Пляшущие отблески пламени хлестали и резали лица толпы; чьи-то глаза потускнели, а чьи-то разгорелись; глаза одних будто ослепли, глаза других, казалось, отражали переполнявший их жар. |
