– Я говорил тебе. Ты разрушил поле времени. Все очень просто – мы находились в одном положении во времени, корабль – в другом. Он мог появиться и здесь, и за миллион лет отсюда!

После этого его отец отказался отвечать на дальнейшие вопросы.

Глава 19

Слушания дел Саймона Пауйса и Огненного Шута проходили одновременно, но в разных судах. Лазервидение и газеты разрывались, не зная, что предпочесть.

«Пи-мезон», невредимый, обнаружили в Вайоминге. Ученые уже извлекли из него механизмы времени и исследовали их. Огненный Шут не стал им помогать, когда его попросили.

Всплыли взаимоотношения между бывшими главными героями, и скандал смешался с сенсацией на потребу газетам и сетям лазервида.

Саймон Пауйс, однако, вел себя не так уж затейливо. Он ничего не отрицал, и его признали виновным по всем пунктам. Судьи даже не воспользовались той странной привилегией, которую обычно считают своей – резюме не содержало списка его личных наклонностей. Оно было быстрым и ясным. Саймона Пауйса выслали в одиночку в какой-то из куполов пояса астероидов.

Огненный Шут оказался более словоохотлив, а его дело – сложнее расследовать, как не имевшее прецедента. Его нельзя было преследовать за его философию, и даже за редчайшие намерения уничтожить разум. Обвинение в конце концов гласило: «Преступный замысел с целью разрушить человеческое общество до состояния, где оно не смогло бы далее существовать.»

В своих длинных защитительных речах – или, скорее, речах в защиту своих убеждений – он соглашался с этим обвинением.

– Я – жертва грубого разума, – говорил он смущенному жюри. – Разума, которому незачем существовать во вселенной. Он потащил меня вниз, как потащит в свое время человечество. Я пытался помочь вам, но, при всех ваших хваленых умах, вы не смогли понять. В таком случае погибайте духовно. Противопоставляйте себя закону вселенной! Наказание придет довольно скоро и будет вполне заслуженным!

Хоть и все еще озадаченное, жюри довольно скоро определило свое наказание Огненному Шуту. Его нашли виновным, но невменяемым. Ему предстояло отправиться в психиатрическую больницу на Ганимед.

Тем временем ученые продолжали ломать головы над его причудливыми уравнениями и не могли прийти ни к какому заключению. Со временем, возможно, они к нему придут, поскольку, единожды встав на этот путь, никогда с него не свернут.

На некоторое время истерия притихла, и общество начало входить в упорядоченные рамки. Хэлен Картис стала вносить свои реформы на рассмотрение парламента, который принимал их или отвергал после обсуждения. Прогресс обещал быть медленным и вечно не успевающим удовлетворить запросы реформаторов, но по крайней мере, так он мог сохранить динамизм. Хэлен это более или менее удовлетворяло.

Наметили дату их бракосочетания.

И тут начался последний акт драмы.

Алан, снова ища работу, просматривал список специализированных организаций, прихлебывая кофе. Заверещал лазервид, и он включил его. Появилось лицо Хэлен.

– Алан… Огненный Шут сбежал!

Он со звоном поставил чашечку.

– Что?! Как?

– Ты знаешь, как он силен. Он напал на сопровождающего, обезоружил его и парализовал все полицейское управление. Он заставил их освободить дядю Саймона, и они вместе угнали полицейскую машину.

– Куда они делись?

– Мы не знаем.

– Я иду. Ты в Доме?

– Да.

Когда он добрался до президентских апартаментов, Хэлен и несколько ее советников глядели на громадный настенный экран. Комментатор орал:

«Нашим камерам удается отслеживать удирающий космический корабль „Пи-мезон“, на борту которого находятся осужденные Румяный Мэнни, известный более как Огненный Шут, и Саймон Пауйс!»

Глубокий космос.