– Мы работаем с макияжем, – сказала Антония, прикрывая меня.

Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что это были просто парни, а не мои друзья. Парни, которые пытались подцепить нас, даже не спросив, заинтересованы ли мы в этом. Они не собирались меня высмеивать.

– Я это и имела в виду, – сказала я.

Сразу же посыпались вопросы о том, что именно мы делали, и, пока парни задавали наиглупейшие вопросы, мои глаза переметнулись на игру по телевизору. Команда «Кабс» отставала на одно очко, а девятый иннинг подходил к концу. Я застонала, когда Кастильо выбил в аут, оставляя всего один шанс забить. А все знали, что Борбон не был их палочкой-выручалочкой. Большинство людей любили «Гигантов», но мы вообще были ярыми поклонниками всей Высшей лиги, поэтому сегодня я болела за «Кабс».

– Это их последний шанс победить, – сказал Эван, показывая на экран. – У них два аута.

Я чуть не ответила: «Я знаю», но вовремя прикусила язык. В моей голове раздался голос Джерома: «Неужели сложно иногда позволять парню чувствовать себя нужным?». И я просто кивнула, не в силах заставить себя попросить рассказать подробнее. Однако он почему-то сам решил, что именно этого я и хотела, и начал объяснять мне правила игры, не используя профессиональные термины, а выражаясь общедоступно вроде: «Парням в белых футболках очень нужно перекинуть мяч через забор, и тогда они выйдут в плей-офф». Я чуть не сказала: «Вообще-то, в этом году им далеко до плей-оффа, но, по крайней мере, закончится их полоса из трех поражений, что позволит им вернуть себе немного достоинства и столь необходимую им уверенность в себе». Но, опять же, я, вероятно, не позволила бы ему чувствовать себя нужным.

– А теперь тренер говорит питчеру, какой мяч бросать.

Камера взяла тренера крупным планом.

Я точно знала, что тренер разговаривал с Поузи, кэтчером «Гигантов». Но даже если бы тренер подозвал питчера, как делали многие, то про мяч он все равно сообщил бы кэтчеру, а не питчеру. Мне было убийственно сложно не исправить его, зато мои братья могли мной гордиться. Я ощутила солоноватый вкус во рту, поскольку зубами до крови прикусила изнутри щеку.

– Тебе нравится смотреть бейсбол? – спросил Эван.

– Да.

– У моего папы есть четыре сезонных абонемента на игры Высшей лиги. Ты могла бы пригласить кого-нибудь из своих друзей.

Я попыталась сдержать порыв радости, который бурлил в моей груди.

– Да, у меня есть друг, который будет вечно боготворить тебя за это, – сказала я, думая, что теперь Брейден будет передо мной в неоплатном долгу. А затем до меня дошло, что, скорее всего, Эван имел в виду одну из моих подруг, сидящих за столом, а вовсе не одного из моих друзей среди парней.

– Правда?

Я скрестила руки на груди, заметив, что от волнения вцепилась в край стола.

– Гм. Да, наверное, я могла бы найти друга, с которым прийти.

Он выхватил из подставки салфетку.

– Думаю, тогда я должен взять твой номер, чтобы это согласовать.

– Где ты весь день пропадала? – спросил Брейден по ту сторону забора.

– На работе. – Если бы я захотела хоть кому-нибудь рассказать о занятиях по макияжу, то выбрала бы Брейдена, вот только мне не хотелось.

– Весь день?

– Нет, после работы я ходила в кафе.

– Правда? – Судя по удивлению в его голосе, он решил, будто я ходила на свидание.

– С девочками, – быстро добавила я.

– Серьезно? – спросил он с еще большим удивлением.

Я рассмеялась.

– Да. И это было странно.

– Почему?

– Ну, я думала, что не понравлюсь им, а я понравилась.