– Наверное, что-то я действительно сделал правильно, потому что ты выросла удивительной девушкой. Уверенной в себе, умной, спортивной и красивой. Я люблю тебя, детка.

– Я тоже тебя люблю.

Он погладил мои щеки большими пальцами.

– Мне нужно возвращаться на работу. Я попрошу кого-нибудь из твоих братьев тебя забрать.

– Нет, пап. Пожалуйста. Мне нужно уехать. Я хочу побыть одна, мне нужно все это обдумать.

Он нахмурился.

– Пожалуйста. Я буду осторожна. И отлучусь ненадолго.

Он кивнул.

– Если через час тебя не будет дома, я отправлю ориентировку на розыск.

Я закатила глаза, но потом поняла, что он совершенно серьезен.

– Или можешь просто позвонить мне. – Я подняла свой сотовый. Тем более, в моем телефоне был установлен маячок, и мое местоположение не будет для него секретом.

Он кивнул. Зуб даю, он отправит кого-нибудь за мной через час. Что ж, мне нельзя задерживаться.

– О, и Чарли? – сказал он, когда я открыла дверь.

– Да?

– Ты наказана до вечеринки.

Я бросила взгляд на смятую в ком рекламку, которая лежала на консоли между нами.

– Справедливо. Прости, что соврала тебе.

Он улыбнулся; впервые с тех пор, как забрал меня.

– Мы все совершаем ошибки.

Меня захлестнул гнев. Эти слова казались мне самой большой ложью в мире. Если она была столь любящей, тогда почему так поступила? Она была эгоисткой. Я пнула камень, и он рикошетом отлетел от надгробия.

Позади меня захрустел гравий.

– Еще и тридцати минут не прошло, – сказала я раздраженно. Папа не мог дать мне хотя бы час, чтобы все обдумать?

– Он сказал пока не ехать за тобой, но я волновался.

Я повернулась к Джерому. Его лицо просто светилось беспокойством.

Я злилась не только на маму. Но еще и на братьев. Они скрывали это от меня.

– Я в порядке.

– Правда?

– Нет. Я размазня.

– Чарли. – Его голос был резким. – Не говори так. Это неправда. Ты имеешь полное право переживать.

– Но вы считаете меня слабой. Поэтому так оберегаете. Вы думаете, я на грани срыва.

– Нет. Ты сильная. Иногда даже слишком. Ты думаешь, что должна справиться со всем этим сама, но это не так. – Он обнял меня за плечи и тоже взглянул на надгробие. – Давай пройдем через это вместе.

– В этом-то и дело. Ты уже это пережил, не так ли? Я думала, мы были самой лучшей семьей в мире, но вы, ребята, ничего мне не рассказали.

– Папа пытался. Мы просто подумали, что будет лучше, если мы подождем.

– До каких пор?

Он вздохнул, явно тоже расстроившись.

– Я не знаю. Но, Чарли, это, – он указал на надгробие мамы, – не наша семья. Это то, что случилось с нашей семьей. До этого наша семья была крепкой, и она крепкая до сих пор. Ничего этого не изменило.

Я триллион раз перечитала фразу на ее надгробии. «Любящая мать».

– Всю жизнь я думала, что она была бы моей лучшей подругой. Что она научила бы меня быть женщиной. И из-за этого я в какой-то степени сердилась на папу. Ведь он не мог дать мне то, что дала бы она. А теперь оказывается, что она этого не хотела. Не хотела быть моей мамой. Я так на нее зла.

Он сжал мое плечо и сделал судорожный вдох. Поразительно, никогда не видела у брата даже намека на слезы.

– Ты имеешь право на нее злиться.

– Я не знаю, как это пережить.

Похоже, папа попросил братьев оставить меня в покое, потому что уже много часов меня никто не трогал. В течение дня луч солнечного света путешествовал по моему телу и в конце концов добрался до лица. Чтобы избавиться от него, мне нужно было лишь закрыть шторы, но я не могла собраться с силами и встать.