Остаток дня мы проводим в подавленном настроении. На большинстве из нас висят долги в кредитную кассу, выплаты по ним просрочены, и каждому уже случалось раз-другой получать грозные письма с предупреждением о санкциях. Хуже всех влип, конечно, Мартин. Но Эгиль тоже трясется, и Ингве, и Ким, только на Руаре ничего не висит да у Эвена лишь маленький кредит. Он ведь еще только вступил в этот замкнутый круг, бедняга! Если по правде, за мной тоже числится кредит. Я несколько раз просрочивал выплату, но мне удавалось умаслить их ласковым голосом по телефону и уболтать благодаря великолепному владению риторикой. На сей раз я не уверен, что у меня получится. Не помню, заплатил ли я причитающийся взнос перед тем, как уехать, или решил тогда, что можно и подождать? Последнее вполне вероятно. Голова у меня была занята другим. Надо было отправляться в экспедицию. Так что у меня не было никакого желания заниматься вдобавок будничными и прозаическими проблемами.

Думаю, мне нет особенных причин опасаться. Ведь я добропорядочный человек. Вот уже несколько лет я ни разу не прокатился на трамвае зайцем.

Кроме того, мы и так расплачиваемся хотя бы уже и тем, что находимся здесь. Благодаря нам лучи славы озарят нашу родину. Это ведь тоже надо учитывать. Люди, совершающие подвиги ради своей страны, должны в награду освобождаться от платы за обучение! И все, кто работает более или менее в рамках О-цикла. Автоматически. Странный это контракт, которым мы связаны: мы обладаем богатыми знаниями в обществе, которому нужны знающие люди, но оно же заставляет нас за эти знания расплачиваться. Когда мы приобрели какие-то знания, их уже никто не может у нас отобрать. Знание неотделимо от своего обладателя. Но они оплачены кредитной кассой. И она желает вернуть себе свои деньги. Это единственное, о чем они думают. Все о деньгах да о деньгах! А забрать себе знания они не могут. Они могут слать нам напоминания, бегать за нами по пятам до самого Мануае, однако если мы откажемся отдавать деньги, знания-то все равно останутся при нас, так называемая «сила» останется с нами. Словом, как тут ни угрожай, это всегда будет восприниматься не совсем серьезно. Угроза реальна, что ни говори, и все-таки не смертельна. И не так уж мы боимся кредитной кассы. Если бы не масса хлопот. Никакого тебе покоя. Они поделили нашу жизнь на отрезки от взноса до взноса, сообщают нам, чего мы реально стоим. Мы должны быть им благодарны за то, что они дают нам возможность получать образование, между тем как страна, несомненно, испытывает потребность в таких людях, как мы. Они считают, что сделали нам одолжение, предоставив кредит. Мы считаем, что сделали большое одолжение им, став высокообразованными людьми. Это же не сравнишь с апгрейдом компьютера! Апгрейд стоит несколько сотен крон за шестнадцать мегабайт RAM, отчего система заработает быстрей и все будет немного лучше, чем было, но ведь убери из компьютера эти шестнадцать мегабайт, он вновь станет таким непроизводительным, каким был раньше. У человека же нельзя так просто локализировать ту плату, которую вставили для апгрейда. У него она состоит из клеток, и нервов, и нервных импульсов. Ее невозможно удалить.

Поэтому-то они и придумали преследовать нас, вставать на якорь и сидеть в лодке, чтобы давить нам на психику. По-моему, довольно примитивный метод при нынешних-то современных методах коммуникации! Но кредитная касса, судя по всему, предпочитает проводить с человеком личную беседу, встретясь лицом к лицу. Добрый старый метод! А ведь сколько сейчас разговоров об интеллектуальном капитале и будущем! Главное сейчас не мускулы и первичные отрасли. Главное — идеи, и знания, и информационные связи. Умственный капитал. Ресурс будущего. Это — я.