– Ты сегодня какой-то озабоченный.

– Не больше, чем всегда.

Она засмеялась красивым вибрирующим смехом. Как у большинства полных женщин, у нее был очень приятный тембр голоса.

– Бедняжка, наверное, ты переутомился.

Она протянула ему шерри и провела пухлыми пальчиками по его волосам. Риддл помотал головой, показывая, что ее жест ему неприятен.

Наступившее молчание нарушал только шум волн, разбивающихся о камни.

– Мэри…

– Что, Джонни?

– Нет, ничего.

Она потягивала свой шерри и молча наблюдала за ним. Она казалась такой мягкой и такой теплой. Он допил стакан и поставил его на пол.

– Мэри, ну почему все они против меня?

– Просто завидуют. – Она взяла его за руку. – Больше ничего.

– Завидуют? Если бы я мог в это поверить.

– Как бы то ни было, но я ведь не против тебя. – Она взяла его руку и потянула ее к вырезу халатика.

– Даже молодой Мэттью… Он вообразил, что…

– А что Мэттью? Что он сделал? – Она начала расстегивать пуговицы его рубашки.

– Ничего особенного…

Глава 2

Коса серпом вдавалась в море. От ее вершины вниз шла наклонная, как корабельный стапель, насыпь, а на самой вершине было воздвигнуто колесо. Оно было освещено кольцом фонарей, тогда как бухта тонула в темноте. С каркасом из плетеной лозы колесо имело в диаметре почти девять футов и своими пропорциями напоминало колесо парохода. Освещенное фонарями и поднятое на помост, оно казалось огромным. Каркас был почти не виден из-за оплетавших колесо пучков соломы, ветвей тиса и лавра. Прикрепленные к ободу цветные ленты висели в неподвижном воздухе, а внутри колеса была помещена фигура в натуральный рост, завернутая в черный плащ, с гротескной маркой вместо лица. Это было чучело – библейский козел отпущения – и во время своего предстоящего путешествия он должен будет взять на себя все грехи и сделать жителей городка чистыми, как ангелы.

Сейчас все они были здесь, толпа, которая то соединялась, то рассеивалась, и все это очень напоминало растревоженный муравейник. Детишки смело ныряли в темноту, но вскоре бегом возвращались. Было 31 октября, вечер накануне праздника Всех святых, и теперь только цифры прибылей на сотнях балансовых счетов напоминали о летнем наплыве отдыхающих, пчелиным роем заполнявших улицы городка, пляжи, окрестные утесы в течение нескольких месяцев – с июня по сентябрь. Городок вновь оказался предоставлен самому себе, сонный, замкнутый, обращенный в себя. Недалек уже момент, когда колесо подожгут, освободят от держащих его пут и пустят вниз по склону набирать скорость. Петарды, римские свечи и другие пиротехнические приспособления сделают его движение впечатляющим, пока колесо не достигнет края утеса и, совершив небольшой полет, не рухнет в море, исчезнув там навсегда.

По крайней мере, так все должно выглядеть в теории. На самом деле обычно колесо выбрасывало на берег во время очередного прилива, но это не имело последствий, потому что козел отпущения все равно исчезал. Хуже, если колесо не докатывалось до моря, а сворачивало с установленного пути и, все в пламени, катилось, рассыпая искры и вызывая пожары. Подобные случаи считаются плохой приметой и, хотя жители городка утверждают, что не относятся к путешествию колеса серьезно, они лучше чувствуют себя, когда все проходит без сбоев.

Примерно за неделю до праздника Хэллоуин несколько человек в свободное время готовят трассу для колеса – скашивают траву, убирают с пути камни, засыпают выбоины и рытвины, оставленные дождями, тщательно проверяют дорогу, чтобы нигде не случилось непредвиденного толчка. Эта работа поручается специалистам, которые эмпирическим путем накопили знания о поведении колеса и теперь применяют их, чтобы проезд колеса происходил возможно более гладко.