Мужчины налили себе виски. Алисия пила апельсиновый сок, как обычно. Вскоре Джордан встал и стал собираться. Он попытался даже придать голосу обыденный тон:

— Ну вот, еще один вторник долой!

Кэри пошел проводить его до дверей. Дождь уже поутих.

— Доброй ночи! И спасибо вам обоим! — сказал викарий.

— Позвольте, я вам дам свой фонарик.

— Нет-нет, спасибо, мне не нужно, я и так прекрасно дойду…

Стояла непроглядная темень, но в сельской местности почему-то редко бывает темно настолько, чтобы местный житель заблудился. Поросшая сорняком тропа вела к гигантским полуразваленным воротам. Викарий почувствовал некоторое облегчение. Все-таки приятная компания, стакан виски, да и само по себе то, что он поделился с кем-то своей болью, все вместе подняло ему настроение. На ночь он помолится, а уж завтрашний день будет отдан в руки Господа Всемогущего…

Арка ворот имела в высоту метра три-четыре — и на фоне ее чернота неба казалась еще глубже. Но внизу викарий увидел тускло поблескивающую поверхность лужи, которая всегда натекала здесь, когда шел дождь. Он попытался обогнуть лужу, и тут вдруг рядом с ним послышалось какое-то резкое движение. Викарий испуганно вскрикнул. В следующую секунду он ощутил дикую, сокрушительную боль в голове, а потом — пустота…

В эту ночь Стефания легла в постель пораньше. Бороться с очередной бессонницей она была готова с помощью таблеток, которыми снабдил ее доктор Спарроу. Она прочла несколько страничек из «Мэнсфилд Парк», ее последней «снотворной» книжки. С удивлением она обнаружила, что прошедшие годы настолько изменили ее, что она стала даже немножко завидовать несчастной героине, Фанни Прайс… Через десять — пятнадцать минут она отложила книжку, приняла лекарство, запила водой, выключила свет и съежилась под одеялом.

Скоро она заснула.

Через некоторое время она проснулась от резкого шквала ветра, который обрушил на оконное стекло стену дождя. Сонная, она вдруг вспомнила, что ведь Лоуренс так и не вернулся еще со своей ночной «экспедиции» по колониям летучих мышей. Ну что ж, все как обычно. Но потом она заметила слабый блик от света, горящего в комнате Джильса.

— Джильс, не читай так поздно! — окликнула она сына.

— Хорошо, мама.

— Спокойной ночи, родной.

— Спокойной ночи.

Почти тотчас же свет погас, и Стефания погрузилась в глубокий сон. Ей снились тревожные, путаные сны, и несколько раз она, казалось, была на грани пробуждения, но засыпала вновь.

А когда она действительно проснулась, — это был эротический сон — рука ее оказалась засунутой между бедер… Стефания глубоко вздохнула, перевернулась на другой бок и только тогда поняла, что Лоуренса все еще нет рядом с нею.

За окнами уже стоял бледно-серый рассвет, и все так же стучал дождь.

Глава двенадцатая

Уайклифф проснулся с ощущением, что его разбудил какой-то непонятный звук, и несколько секунд пролежал, не в силах понять, где это он находится. А потом звук повторился — осторожный стук в дверь.

Он сел на постели, и тут дверь отворилась. Вошел Джонни Глинн, в наспех натянутых рубашке и брюках.

— Извините, что побеспокоил вас, но тут позвонила Селия Джордан, хотела поговорить с вами. Но я уж настоял, чтобы она мне передала на словах — все-таки вы спали…

Селия Джордан? Голова у Уайклиффа все еще была туманной от сна. Ах да, это же сестра викария…

— Так что же она?

— Говорит, ее брат пропал. Он не вернулся домой вчера вечером… — Джонни говорил с таким безразличным видом, словно складывал с себя всю ответственность за сказанное.