— Твой друг Клаус, — сказала я. — Он пишет о том, что произошло на Чунга-как-ее-там. Никак не могу запомнить это название.

— Чунгават.

Больше он не сказал ничего. Пришлось его еще пошевелить.

— Он говорил, ты из-за этого на него дуешься.

— Правда?

— А ты дуешься? Не понимаю, в чем тут проблема. Дебора рассказывала мне, как ты себя вел, каким героем себя показал.

Адам вздохнул.

— Ничего я не показал... — Он помолчал. — Никакого героизма не было. Им не следовало там быть, большинству из них. Я... — Он сделал новую попытку. — На такой высоте, в тех обстоятельствах большинство людей, даже тренированных, имеющих опыт пребывания в других условиях, не способны выжить самостоятельно, если ситуация начнет выходить из-под контроля.

— Это твоя вина, Адам?

— Грег не должен был браться за организацию экспедиции, я не должен был идти с ними. Остальные не должны были и мысли допускать, что может быть простой вариант подъема на вершину, подобную той.

— Дебора говорила, что Грег разработал совершенно безопасный способ их проводки на гору.

— Идея была. Потом началась буря, Грег и Клод сломались, и план не сработал.

— Почему?

В его голосе послышалось раздражение. Ему не нравилась моя настойчивость, но я не собиралась отступать.

— Из нас не получилось команды. Только один из клиентов прежде бывал в Гималаях. Они не могли общаться. Тот парень из Германии, Томас, едва мог, черт возьми, связать два слова по-английски.

— А тебе, просто из любопытства, разве не интересно узнать, что Клаус собирается сказать в своей книге?

— Я знаю, что он собирается сказать.

— Откуда?

— У меня есть экземпляр.

— Ну! Ты читал? — спросила я.

— Просмотрел, — почти с презрением бросил он.

— А я думала, книга еще не опубликована.

— Она еще и не опубликована. Клаус прислал мне один из этих сырых, ранних экземпляров... как они называются?

— Сигнальные. Книга у тебя здесь?

— Где-то в сумке.

Я стала целовать ему грудь, живот, потом ниже, пока не насытилась им.

— Я хочу ее прочесть. Ты ведь не против, правда?

На следующее утро он был уже в дверях, когда я вспомнила.

— Книга Клауса, — сказала я. Он нахмурился. — Ты обещал.

Он, не сказав ни слова, прошел в нежилую комнату, и я услышала, что он занялся поисками. Он появился, держа в руках книгу в мягкой светло-голубой обложке, и бросил ее на диван, где я сидела. Я взглянула на обложку: «Хребет вздохов». Клаус Смит.

— Это всего лишь точка зрения одного человека, — сказал он. — Значит, встретимся в «Пеликане» в семь.

И ушел, простучав каблуками по ступеням. Я, как всегда, подошла к окну, чтобы посмотреть, как он выходит из подъезда и переходит дорогу. Он остановился, обернулся и посмотрел вверх. Я послала ему воздушный поцелуй, он улыбнулся и пошел дальше. Я вернулась на диван. Полагаю, у меня была мысль немного почитать, приготовить кофе, принять ванну, однако я три часа не смогла сойти с места. Сначала я шелестела страницами в поисках любимого имени и находила его, искала фотографии, но их не было, так как их должны были поместить лишь в основном тираже. Потом я вернулась к началу, к самой первой странице.

Книга посвящалась участникам экспедиции на гору Чунгават 1997 года. Под посвящением стояла цитата из старой, тридцатых годов, книги об альпинизме: «Давайте мы, те, кто живет там, где воздух насыщен и разум ясен, подумаем, прежде чем станем судить о людях, которые пробираются в страну чудес, в зеркальное королевство на крыше мира».