Не знаю, кто сделал первый шаг. Может, я поплелась к нему или, может, просто ждала, но, когда мы оказались рядом, не касаясь друг друга, он тихо сказал: «Я ждал тебя».

Мне следовало расхохотаться. Это не я, со мной такого не может произойти. Ведь я всего лишь Элис Лаудон, которая сырым январским днем собиралась подстричь волосы. Но я не могла ни рассмеяться, ни даже улыбнуться. Я могла только не отрываясь глазеть на него, его широко расставленные голубые глаза, его рот, который был чуть приоткрыт, нежные губы. У него были ровные белые зубы с единственной щербинкой впереди. Подбородок покрыт щетиной. На шее виднелась царапина. Волосы довольно длинные, нечесаные. О да, он был красив. Мне захотелось протянуть руку и дотронуться до его губ, слегка, большим пальцем. Захотелось ощутить его небритый подбородок ложбинкой на шее. Я попыталась что-нибудь сказать, но смогла выдавить лишь сдавленное «ох».

— Прошу тебя, — проговорил он, не спуская глаз с моего лица. — Пойдем со мной.

Он мог быть кем угодно: грабителем, насильником, сумасшедшим. Я молча кивнула, и он, выйдя на проезжую часть, остановил такси. Открыл дверь, но по-прежнему даже не прикоснулся ко мне. Сев в машину, он назвал водителю адрес, а потом повернулся ко мне. Я увидела, что под кожаным пиджаком у него была только темно-зеленая тенниска. На шее на кожаном шнурке висела серебряная спиралька. На руках не было перчаток. Я посмотрела на его руки с чистыми, аккуратными ногтями. На одном из больших пальцев виднелся белый извилистый шрам. Это были настоящие мужские руки, сильные, опасные.

— Скажи, как тебя зовут?

— Элис, — ответила я и не узнала своего голоса.

— Элис, — повторил он. — Элис. — Когда он произнес это слово, оно зазвучало незнакомо. Он поднял руки и очень нежно, стараясь не прикоснуться к моему телу, развязал мне шарф. От него пахло мылом и потом.

Такси остановилось, и, выглянув наружу, я увидела, что мы в Сохо. Рядом был магазин канцелярских товаров, лавка с деликатесами, рестораны. В воздухе витали запахи кофе и чеснока. Он вышел из машины и снова открыл мне дверь. Я чувствовала, как у меня во всем теле пульсирует кровь. Он толкнул хлипкую дверь сбоку от магазина одежды, и я последовала за ним на узкую лестницу. Он вытащил из кармана связку ключей, отпер два замка. За дверью была не комната, а целая маленькая квартирка. Я увидела полки, книги, картины и ковер. Я в нерешительности топталась на пороге. Это был мой последний шанс. Уличный шум просачивался через окно: то приближающиеся, то удаляющиеся голоса людей, рокот проезжавших автомобилей. Он закрыл дверь и запер ее изнутри.

Мне следовало испугаться, и я испугалась, но не его, этого незнакомого мужчины. Я испугалась себя — ту, кого больше не узнавала. Я растворялась в желании, мое тело словно становилось иллюзорным. Я начала снимать пальто, руки неловко теребили бархатные пуговицы.

— Подожди, — сказал он. — Дай мне.

Сначала он снял с меня шарф и аккуратно повесил на вешалку. Затем занялся моим пальто. Он опустился на колени и осторожно разул меня. Я положила руку ему на плечо, чтобы удержать равновесие. Он поднялся и принялся расстегивать мой кардиган, и я увидела, что его пальцы слегка подрагивают. Он справился с крючками юбки и спустил ее по бедрам вниз; она прошелестела по колготкам. Потом стянул с меня колготки, смял их в комок и положил рядом с туфлями. Он по-прежнему едва касался моего тела. Он снял мою блузку, спустил трусики, и я оказалась совершенно голой в этой незнакомой комнате. Я слегка поежилась.

— Элис, — произнес он со стоном. Затем: — О Боже, ты прекрасна, Элис.

Я сняла с него пиджак. Его руки были сильными, смуглыми, еще один неровный шрам шел от локтя к запястью. Я, как и он, опустилась на колени, чтобы снять его ботинки и носки.