Через пять минут мы отправились к маяку, прихватив с собой еду. Сигнал-Поинт располагался на окраине северной части города, и поблизости к нему не было ни домов, ни промышленных предприятий. Скотт сказал мне, что маяк был отличным местом для вечеринок летом и осенью, потому что они никого не беспокоили своим шумом.

— Тут красиво, — сказала я, когда мы подъехали к белой башне, окружённой низким белым штакетником.

Высокая трава раскачивалась на ветру, а воздух был полон звуками чаек и разбивающихся об утёс волн.

Я схватила свою сумку, а Скотт взял пакет с едой. Мы прошли по траве к краю обрыва, где на мили не было видно ничего кроме синего неба и океана.

Не удивительно, что Сара настаивала, чтобы я приехала сюда. Она была права. Это место было мечтой художника. Справа от меня тянулась линия небольших утёсов и обрывов, совсем такие как этот. Слева был густо заросший лесом и каменистый пляж, которые вёл, судя по виду, в маленькую бухту, примерно в четверть мили отсюда.

Старый маяк сам по себе вдохновил меня. Его краска облупилась, и сигнальный фонарь больше не работал, но это лишь добавило ему привлекательности. В окружении голубого неба и океана с высокой по пояс травой у основания, он был одичалостью, которая взывала ко мне. Я могла бы провести здесь много часов.

Я повернулась к Скотту.

— Мне очень нравится. Спасибо, что привёз меня сюда.

Он улыбнулся.

— Мы с друзьями обычно гоняли здесь на велосипедах, когда были детьми. Мы хотели привезти с собой палатки и устроить здесь лагерь, но родители нам не разрешали.

Я вытащила из сумки свой фотоаппарат "Никон" и сделала несколько снимков маяка.

— Я могу понять, почему вы хотели разбить тут лагерь.

Обойдя здание, я сделала несколько снимков с разных углов. Мне нравилось рисовать по ночам и фотографии дадут обзор всем деталям, которые я забуду. Мне не терпелось начать работать над картиной по возвращению домой.

Скотт последовал за мной, и его я тоже сфотографировала. Затем мы сели близ края обрыва и съели свой обед.

— Выходит ты кузина Сары, — поинтересовался он спустя несколько минут незатейливого разговора. Я вопросительно взглянула на него, и он улыбнулся: — Мама сказала мне.

— Вы с Сарой дружили?

Сара не рассказывала мне о Скотте, но я подозревала, что у неё были и другие друзья, помимо Роланда с Питером.

Скотт отвёл взгляд, но я успела уловить вспышку сожаления в его глазах.

— Когда-то давно мы были друзьями, во времена, когда она только что переехала сюда. Я совершил кое-что глупое, и мы поссорились. Она была права, я же ошибся, но я был слишком горд, чтобы признать это. Вместо того чтобы сказать о своих сожалениях, я стал вести себя как полный придурок с ней.

Он уставился на волны, и его голос задрожал, словно ему с трудом давались слова.

— Я так и не понял насколько мои поступки были ошибочными или почему я себя вёл подобным образом. Она всегда мне нравилась, но после всего этого она терпеть меня не могла. Не то чтобы я винил её за это. Очень долгое время я был не особо приятным человеком.

— Сейчас ты приятный, — человек, которого он описал, вовсе не был похож на того, кто был так добр ко мне с момента нашей встречи. — Что изменилось?

Он сделала глубокий вдох.

— Когда она покинула город в октябре прошлого года, это заставило меня осознать, насколько глупым я был. Я потратил все те годы, когда мог быть её другом.

Сара рассказал мне всё, что тут произошло в прошлом году, и как весь город считал, что она утонула, упав с утёса. Многие месяцы все думали, что она была мертва, пока её друг-фейри Эльдеорин не наложил чары на весь город. И теперь жители считали, что она просто переехала жить в другое место.